наверное. Но в первую очередь в этот комплекс, где ты столько времени проводил в детстве. Ты не разочарован? Он остался таким же?

Он смотрит на меня.

— Веришь или нет, остался. Он даже пахнет точно так же, как в детстве.

— Можно спросить, а зачем ты ходишь по нему ночью? Я всегда тебя слышу.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — говорит он, допивая остывший чай.

Прежде чем я могу продолжить допрос, в комнату заходит Тодд.

— Привет, Боб.

Боб бросает на него сердитый взгляд.

— Я что говорил? Стучаться надо.

— Извини, — бормочет Тодд. Он возвращается ко входу, где стоит Адам, и стучит костяшками пальцев по стене. Боб смотрит на меня.

— Войдите! — выкрикиваю я.

На этот раз заходит Адам и обращается к Бобу:

— Нам нужны ключи от машины. Мы едем за батарейками.

— Правильно, — кивает Боб. — Вам не нужна большая машина, поэтому я выдам вам «ниссан». — Он отстегивает ключ от цепочки, прицепленной к джинсам. — В следующий раз постарайся взять все запасы за один раз.

— Прекрасно, — говорит Адам. — Мы, может быть, вернемся поздно. Как вернуть тебе ключи?

— Я буду уже спать. Просто оставь их у двери, когда вернешься.

— Хорошо. — Адам кивает Бобу, потом мне. — Спокойной ночи.

Возможно, из-за их присутствия Боб опять становится неприветливым, властным.

— Ты принимала сегодня фолиевую кислоту? — спрашивает он, хмурясь. — Рейчел должна была проследить за тем, чтобы ты это сделала. Я специально ее об этом просил.

— Она мне напомнила.

— Но она должна была не напоминать, а убедиться, что ты это сделала. Фолиевая кислота предотвращает патологию плода, помогает твоему телу создавать новые клетки.

«Ну надо же. Как интересно. Ты тоже прочитал „Все, что вы должны знать о беременности“», — хочу я ему сказать. Но не говорю. Сейчас спорить с Бобом слишком рискованно. Я просто встаю и иду к шкафу, где хранится флакон с фолиевой кислотой, а также пачки подгузников, влажные салфетки, молочная смесь и детская одежда.

Sephora уставлена мебелью из IKEA, спешно собранной Тоддом и Адамом. Они принесли мне каталог, а я выбрала все, что хотела. Теперь у меня двуспальная кровать с ортопедическим матрасом Tempur-Pedic. И хотя рожать мне еще не скоро, вся детская мебель тоже уже собрана: желтая кроватка с музыкальной подвеской, желтый же пеленальный столик, маленькие качели. Лучше всего, конечно, массивный книжный шкаф, в который помещаются все книги, которые я хочу прочесть. А если ни одна из них не подойдет, теперь мне разрешается свободно перемещаться по торговому центру, ходить в комнату отдыха (Old Navy), в библиотеку (Barnes & Noble, в котором остались какие-никакие книги).

Недавно я читала «Тысячу и одну ночь», в которой рассказчица, Шахерезада, чтобы избежать казни, рассказывает царю Шахрияру истории, а окончание каждой истории откладывает на следующую ночь.

Я снова сажусь за стол. На глазах у Боба я кладу таблетку в рот и запиваю ее остывшими остатками чая.

— Спасибо, что напомнил, — говорю я ему.

Он кивает.

— Давай помолимся, пока я не ушел. Я буду молиться за тебя.

Я киваю. Сидя на стульях, мы склоняем головы и складываем ладони, как на занятиях в воскресной школе.

— Господи, — начинает Боб, — наши молитвы к Тебе — это выражение смирения. Когда мы просим Тебя, мы тем самым признаем пределы собственных возможностей. Посему помоги нам сделать так, чтобы это дитя было невредимым и здоровым. Мы от всей души надеемся, что оно родится в срок, невзирая на оплошности матери. Помоги Кандейс и дальше видеть свои заблуждения, помоги ей понять, что ее новообретенные свободы — это привилегии. Помоги нам вывести ее с кривого пути и сделать ее полноправным членом нашей группы. Аминь.

— Аминь, — механически повторяю я.

Когда Боб уходит, я несколько мгновений жду, потом гашу свет и ложусь в постель. Довольно долго я просто лежу. Мое сердце бьется так сильно, что я чувствую пульс в кончиках пальцев.

Вскоре приходит мама. Кровать прогибается, когда она на нее садится. Она ничего не говорит.

— Я знаю, что ты скажешь, — говорю я, — но мне надо все обдумать.

— Тебе нужно достать ключ, — настаивает она. — Получишь ключ — получишь машину, получишь свободу.

— Ты думаешь, это так легко?

— Я думаю, что это возможность, а возможностей у тебя не так много.

— Сегодня? Это надо сделать сегодня?

Она говорит саркастически:

— Ай-йя! Это надо было сделать вчера. На прошлой неделе. В прошлом месяце. Когда ты родишь, все изменится.

Она подробно мне все рассказывает.

Не спать. Дождаться, пока вернутся Адам и Тодд. Тодд положит ключ от машины на пол перед входом в Hot Topic. Я заберу его. Нужно правильно рассчитать время. Если я сделаю это слишком рано, Боб может поймать меня во время своей прогулки или заметит, что ключа нет. Нужно быть осторожной: даже если я смогу завладеть ключом и доберусь до машины, будет, скорее всего, еще темно, так что мне придется зажечь фары. Если они увидят, что меня нет, то легко смогут выследить меня на дороге.

Значит, лучше подождать до раннего утра, когда станет достаточно светло и фары станут уже не нужны. Солнце едва поднимется над горизонтом. И все еще будут спать, когда я заведу мотор и тихо выеду с парковки. Где-то там будут другие выжившие.

— Но что, если меня поймают? — спрашиваю я.

Мамин голос становится неприветливым.

— Ты просто прогуливаешься по комплексу, как Боб иногда по ночам. Ты не можешь заснуть, потому что ребенок ворочается и тебе надо размять ноги. Это правдоподобное отрицание. Что?

— Просто я никогда не слышала, чтобы ты употребляла термин «правдоподобное отрицание» в реальной жизни.

— Надеюсь, ты проживешь достаточно долго, чтобы узнать, какого невысокого мнения о тебе твои дети.

— Я не то имела в виду. Странно, что теперь ты говоришь на идеальном английском.

— Я не могу общаться с тобой на твоем ужасном китайском, — парирует она. — Как бы то ни было, — она встает, — будь осторожна.

Она уже почти уходит, как вдруг оборачивается и говорит:

— Если тебе удастся сбежать, мы теперь долго не увидимся.

— Вот так? — спрашиваю я.

— Вот так, — отвечает она и уходит.

Я просыпаюсь. Так тихо. В трещины этой тишины можно провалиться. Теперь остается только ждать. И ждать. И ждать.

Я не знаю, чем мне заняться. Поэтому закрываю глаза и начинаю молиться.

24

Однажды утром я вышла из офиса в то же время, что и обычно, чтобы пофотографировать. Как только дверь закрылась, я поняла, что забыла внутри пропуск. Я схватилась за ручку, но было поздно. Дверь со щелчком