За пару дней до моего прилета, Тойлон обещал лично организовать нашу с русалочкой встречу. Но по итогу его планы изменились, и он укатил куда-то на виллу режиссера, оставив мне координаты бара, в котором вечером будет праздновать остальная съемочная группа. Найти место не составило труда. Признаться, я был рад, что старика не будет рядом и ждал, прислонившись к стене соседнего здания, откуда открывался обзор на черный вход. Что-то подсказывало мне, она выйдет оттуда.

Подняв воротник куртки, зевнул в предвкушении встречи, заодно оценивающе осматривая здание бара. Единственное понятное слово в названии давало отсылку на африканские мотивы, к которым относился индифферентно, но память решила напомнить об убийствах куду, детально прорисовывая в голове описания Хэмингуя, одолевая неприятным предчувствием. Мотнув головой, вновь посмотрел на дверь, которая в ту же минуту открылась, выпуская сначала француза, ее партнера по фильму, а затем и ту, ради кого, я изображал неподвижное изваяние несколько часов.

Первое что неприятно покоробило, они держались за руки. Затем все стало еще хуже. Я не успел сделать и шага, не успел выйти из тени, когда парочка начала целоваться. Глаза наполнились кровью, а внутренности захлестнула холодная колкая пустота. Я мог бы убить его в эту минуту или пристрелить, но вместо этого стоял, слившись со стеной, потеряв способность дышать, потому что она отвечала ему, и пули раз за разом попадали в меня. Не было ни одного жеста, о котором я безмолвно молил Хлою… ни одного крохотного жеста свидетельствующего, что ей неприятны его прикосновения…. Ни одного.

Пожелав им про себя счастья, развернулся и пошел прочь.

Хемингуэй жалел подстреленных, но не убитых куду, ведь они не найдут успокоения сразу, брошенные на мучения.

В тот день я стал одним из этих куду.

Хлоя

— Я виноват перед тобой, олененок. — расстроено говорил Сэм, сминая «Гроздья гнева» в больших руках. — Должен был давно тебе рассказать, но никак не мог себя заставить. Ты выглядела, как привидение, а статьи про его грубое поведение с женщинами успели замелькать перед моими глазами. Недолго думая, сложил один плюс и один, сделал сносный, как полагал, вывод, что говнюк и тебя довел до ручки. И послал его. Но поганец упрямый оказался. Это у вас семейное, маркиза. — тут он хмыкнул и посмотрел на Лизи, вышагивающую за его спиной стражей порядка. Именно она командным голосом велела моему агенту немедленно приехать, до этого вытянув из меня все пристойные и не очень подробности моего общения с ее братом на съемках. — Понял свою ошибку, только после беседы с Райаном в кафе. Надеюсь, ты простишь своего старика Сэма и не погонишь в шею

В голове грохочет поездом, сбивающим все остальные мысли: «Он приезжал! Приезжал! И не один раз! Приезжал за мной!». И я настолько счастлива, что не знаю способна ли в данную минуту на кого-то сердиться, поэтому вместо гневной тирады, которую судя по нервному лицу ожидает мой агент, кидаюсь на него с объятиями. Получая недовольное ворчание подруги:

— Эй, почему я все разруливаю, а лавры другим достаются? — она по-свойски устраивается с нами, самодовольно продолжая. — А я давно тебе, Сэм, говорила рассказать, а ты все «Не знаю. Не уверен. Не тот момент. Жду знака от своих книг»

— Вы что, общайтесь? — спрашиваю, когда мы разъединяем наше душевное объятие.

— Конечно. — ухмыляется моя любимая блондинка, проводя серебристым ногтем по гладкой коже щеки.

— Мы не общаемся. — обиженно бурчит Тойлон. — Она заставляет.

Тон его голоса побуждает нас с Лизи переглянуться и залиться дружным смехом.

***

Дорогой мы обе молчим, уставившись каждая в свое окно. Мысль о том, как две влюбленные женщины чуть не сломали намеренно жизнь объекту собственной страсти, не дает покоя. Что такого должен был бы сделать мне Райан, чтобы у меня возникло желание так низко и подло поступить?

Да, мне несомненно было бы больно, пожелай он связать себя с другой, но разве это дает право пытаться разрушить его жизнь и карьеру, сравняв годы труда с грязью? Разве настоящая любовь не заключается в том, чтобы отдавать? Не брать, а именно отдавать, не прося ничего взамен.

И сила личности в умении отпустить, несмотря на сковывающую до одури боль.

Отпустить, если тебя уже нет в сердце возлюбленного…

Отпустить, если ты уверен, что именно так для него будет лучше.

Но Зоуи Томпсон и Мирабелла Джонс считали иначе. Никаких прямых доказательств у Лизи не было, кроме признания какого-то стажера в CinemaNews, первой выпустившей статью, но она слаженно соединяла детали и с уверенностью прописывала сценарий действия двух женщин, объединенных общим отказом.

Джордж в свою очередь рассказал Лизи о темнокожем парне, попросившем сфотографироваться со мной после выступления в Нью-Йорке и неожиданном поцелуе. Это было ужасно, я только и сделала, что застыла, пораженная нахальным прикосновением чужих губ к себе. Первым пришел в себя Шептон, отдернув от меня наглого поклонника и дав ему в челюсть, но сделать снимки поцелуя они успели.

— Две тупые суки, — закончила рассказ Лизи. — Но жизнь бумеранг и каждый в итоге получает по заслугам. Поверь мне.

— Погоди-ка, Джонс вроде убрали из сериала… нет? Не ты ли у нас рука правосудия?

— Париж хорошо на тебя повлиял. — одобрительно усмехнулись мне в ответ. — Райан даже не заподозрил ничего. А девушкам я открыла путь в новые направления киноиндустрии. Пусть теперь осваивают съемки с нефритовыми жезлами.

— Лизи…

— Ты же не думала, что я смогу закрыть глаза на тварей, которые превратили жизнь моего брата в кошмар, подставив лучшую подругу? Ты бы слышала, что ему кричали какие-то дуры на улице, случайно узнав, а Райан стойко выдерживал и улыбался. Насколько тупоголовыми надо быть, чтобы замутить такое просто потому что тебя отказались трахнуть? Да трахни себя сама! До сих пор бесит!

— Но неужели ничего нельзя было сделать для опровержения? Как-то написать другую статью…

— Человечество любит обжираться чужими сплетнями, особенно, если в них есть грязь, на фоне которой люди могут щеголять моральными принципами и ощущать себя выше ступенями. Очистить белое пальто, заляпанное чужим говном не просто и любая новая статья может только ухудшить положение. Проще снять его с себя и выкинуть, но для этого нужна еще более сенсационная новость. Я предлагала брату ввести третье лицо. Девушку, которая бы выдала себя, например, поклонницей, обезумевшей от любви и сфабриковавшей все это. Но он отказался и мне запретил что-либо предпринимать. — кусая губу, она с грустью посмотрела на меня. — Честно говоря, думаю, он был на себя сильно зол из-за случившегося с тобой и считал это своим заслуженным наказанием.

Райан

— Зуб даю, у них ночью был охрененный секс. — без пригласительного билета вторгается в мой личный кинозал Рози, обнажая зубы в фарфоровой улыбке. Идет съемка розово-сопливой сцены любви героев Елены и Нила, за которой я наблюдаю, устроившись в остатках декорации вестерна, на крыльце кабака в деревянном кресле, играя зубочисткой во рту и, решив для себя пойти путем милосердия и не подстреливать француза.