У причала, способного вместить «Адмирала Брауна», были пришвартованы несколько рабочих катеров. Примерно сорок футов длиной, со стальным корпусом, с большим открытым пространством на корме и массивной рубкой на носу. Они были выкрашены белой краской, хотя палуба в грузовых пространствах была ободрана перевозимыми материалами до голого дерева. Такие рабочие суда вездесущи – они есть во всех районах шельфовой добычи нефти.

Ларетта остановился у одного из таких кораблей. Люди, закутанные от холода, работали над торпедообразным приспособлением, закрепленным в люльке на корме под А-образным краном. Когда трое подошли, никто не оторвался от работы. Когда гости ступили на палубу, корабль слегка накренился под их тяжестью, и один из людей наконец поднял голову. Отделился от остальных и подошел.

– Сеньор Ларетта, чему обязаны удовольствием?..

Человек был закутан с головы до ног, его голос приглушало множество шарфов. По-английски он говорил с акцентом.

– Фон, это майор Эспиноса, командир дополнительных сил безопасности. Майор, это Ли Фон. Он глава техников, посланных на поиски «Молчаливых вод».

Они пожали друг другу руки в таких толстых перчатках, что казалось, будто пожимаешь скомканное полотенце.

– Это сонарная установка? – спросил Эспиноса.

– Звуковой локатор бокового обзора, – ответил Фон. – Мы потащим ее за кораблем и получим профиль дна шириной в сто метров.

– Вы примерно представляете, где находится затонувший корабль, верно?

– Как я понял, благодарить за это нужно вас.

Эспиноса не знал, нравится ли ему, что китайцу известно о его подвигах, но потом понял – отец хвастал его достижениями перед своими новыми союзниками, и чувство гордости вытеснило тревогу.

– Нам повезло, – сказал он.

– Будем надеяться, что удача нам не изменит. Затонувшие корабли – странная штука. Иногда есть и координаты по джи-пи-эс, и данные «Лоран»[45], и свидетели, и все равно невозможно ничего найти. А бывает, нахожу корабль сразу, с первого прохода, не имея никакой информации, кроме той, что он затонул где-то в этом районе.

– Холод влияет на ваше оборудование?

– Это другой фактор. Я никогда не вел поиски в таких водах. Мы не узнаем, хорошо ли работает сонар, пока не выйдем на воду и не опробуем прибор в заливе. Мы надеялись успеть сегодня, но свет уходит, так что, вероятно, завтра.

– Судя по тому, что я знаю о ситуации, времени у нас достаточно, – сказал Эспиноса. – Американцы все еще не пришли в себя после нашего заявления и слишком боятся ответных мер вашей страны, чтобы решиться на контрудар.

– Судьба благоприятствует смелым, – сказал Фон.

– Эти слова приписывают Виргилию, – заметил Луис Ларетта. – Есть такое латинское выражение – audentes fortuna juvat. Есть и другое, принадлежащее Юлию Цезарю, но оно тоже подходит – jacta alea est. Это он сказал во время похода на Рим, когда пересек реку Рубикон.

Ко всеобщему удивлению, перевод дал Рауль Хименес:

– Жребий брошен.

На самых южных широтах нет массивов суши, способных разорвать цикл ветров, и они огибают земной шар, наматывают бесконечные витки. Широты южнее сороковой назвали Ревущими Сороковыми. Потом идут Яростные Пятидесятые широты и Кричащие Шестидесятые. Постоянный ветер, дующий со скоростью восемьдесят миль в час, не редкость, а порывы, когда его скорость достигает ста миль в час, – повседневность. Это оказывает сильнейшее воздействие на море. Волны вздымаются до сорока-пятидесяти футов, огромные катящиеся водные валы сметают все на своем пути. Когда поднимается ветер, даже огромные айсберги, откалывающиеся от материковых ледников, не в силах противостоять океану. Только сверхайсберги размером с город или даже с небольшую страну не поддаются ему.

В этот-то ад и вел свой корабль с экипажем Хуан Кабрильо. Все, что можно привязать, было привязано, всякая деятельность, кроме жизненно необходимой, прекращена. Хотя корабль шел на юг всего неделю, погода в начале пути казалась штилем в сравнении с ненастьем, обрушивающимся на них сейчас.

Любой другой корабль повернул бы назад или столкнулся с опасностью быть разбитым волнами. Но Хуан оснастил свой любимый «Орегон» столькими техническими новинками, что опасность ему не грозила. Корпус выдерживал напряжение, а на палубе и надстройках не было ни единой щели, проникнув в которую ветер мог бы срывать стальные листы. Шлюпбалки, удерживающие две шлюпки, выдержали бы даже ураган пятой категории. Однако сейчас на корабле была только одна шлюпка. Вторая дрейфовала с установленным на борту акустическим маяком, так что ее всегда можно подобрать.

Но была и реальная опасность. Не океана – китайская быстроходная ударная подводная лодка. Она рыскала где-то между оконечностью Южной Америки и Антарктическим полуостровом. Это труднопроходимый участок вроде Фареро-Исландского рубежа[46], который НАТО использовала в разгар холодной войны для сдерживания русских подводных лодок. Разместив, как рыбаки, свои подлодки между Гренландией, Исландией и Великобританией, страны НАТО ждали, пока к ним подойдет добыча.

Хуан проложил курс к Антарктиде так, чтобы оставаться у побережья Южной Америки, словно «Орегон» направлялся к проливу Дрейка, огибающему мыс Горн, а потом прямо на юг в море Беллинсгаузена – область, по заявлениям Аргентины и Китая, теперь запретную для судоходства.

Сейчас ему требовалось поставить себя на место китайского капитана. Хуан должен догадаться, где на нескольких сотнях милях зоны патрулирования находится подводная лодка. Очевидный ответ – посередине наиболее узкой части пролива между Антарктидой и Южной Америкой. Это дало бы максимальное покрытие. Но всякий корабль, совершающий бросок к югу, придет к такому же выводу и будет бежать середины, как чумы. Выбор – оставаться вблизи полуострова или уйти на запад. Подлодка могла караулить и там и там. И неверная догадка привела бы их прямо под прицел корабля класса «Кило».

Кабрильо вспомнил старую школьную мудрость: никогда не трусь перед незнакомцем. Не зная своего противника, нельзя контролировать развитие событий.

Он сидел на месте командира в оперативном центре, покачиваясь вместе с кораблем. Все свободные от вахты люди сидели в креслах, застегнув ремни на поясе и плечах. Утром он не брился: вода не держалась в раковине – и проведя рукой по подбородку, услышал, как заскрипела щетина. «На запад или на восток, – думал он. – На запад или на восток?»

– Радарный контакт, – крикнула Линда Росс.

– Что там?

– Самолет, летит на юг на высоте двадцать пять тысяч футов. Скорость три-восемь-пять. Дистанция двадцать миль.