Да ничего. Ты просто своим бубнежом, остальным мешаем. Покажи чего у тебя там. Может я помогу чем.

— Ты то? — Недоверчиво проговорил он и задумался. — Ну, ладно…

Я глянул на его поделку и сразу же в глаза мне бросилась одна из вещей о которых я не так давно читал как раз-таки в этом учебнике.

— Ты в принципе сделал всё правильно, — начала я, — за исключением одного. Вот смотри. — Указал пальцем на ошибку. — Здесь у тебя при нанесении рун дорожки искривились. Видишь?

— Ну и? Вижу, только вот это никак не влияет! Они же не касаются друг друга! — Резко ответил он.

— Они коротят. — Возразил я.

— Ты слепой что ли? — Чуть ли не прокричал Мотыгин. При этом он умудрился привлечь внимание преподавателя. Но профессор посмотрел на нас исподлобья, что-то проворчал и снова опустил свой взгляд на какой-то учебник. — Не видишь что ли? Тут есть промежуток между рунами! — Уже тише, но всё с тем же агрессивным тоном, закончил ученик.

— Ты не прав, — помотал я головой. — В данном случае работает исключение. Сила света. Нельзя забывать, что она способна выходить за пределы канала. И если бы ты использовал руны в другом порядке, или расширил бы каналы. То всё однозначно бы заработало. Понимаешь?

Мотыгин собирался снова что-то возразить, но в последний момент так и остался сидеть с раскрытым ртом ничего не произнеся. Он задумавшись посмотрел на свою поделку, потом перевел взгляд на меня и спустя несколько десятков секунд проговорил:

— Откуда ты всё это знаешь?

Я молча пролистал учебник назад страниц на двадцать и показал ему раздел, где прочитал это. Потом перелистнул в конец на примечания, и снова ткнул пальцем.

— Вот. Здесь всё подробно расписано. А сила света при работе с рунами вынесена в отдельный раздел.

Мотыгин недовольно нахмурился, но ничего не ответив, молча принялся переделывать свою работу.

Я снова сел на своё место и в это время в аудиторию зашел второй лаборант. Точнее первый. Старичок который являлся основным помощником у Артемия Георгиевича, но который всё реже и реже привлекался к работе. И, кстати говоря, как мне показалось, он был только рад этому.

Лаборант слегка склонился над профессором и принялся тихо говорить:

— Артемия Георгиевича, там это… к вам гость.

— Гость? — Профессор приподнял брови в удивлении. — Подождет. У меня вообще-то занятие идет.

Лаборант лишь еле заметно помотал головой и наклонившись ещё ниже, снова что-то прошептал.

* * *

Григорян сидел на хиленькой табуреточке, которая прогнулась под его весом. Вокруг находилась лаборатория со специальной кушеткой на которой будто бы проводили операции. Спустя минут десять дверь в помещение открылась и внутрь вошел професср артефакторики Артемий Георгиевич.

Привет. — обратился профессор придирчиво разглядывая Григоряна. — Случилось что?

— С чего ты взял? — Усмехнулся Григорян. — Разве я не могу просто так повидать старого друга?

— Ты без предупреждения. Да и судя по твоему внешнему виду, конечно, да-а-а… нехило тебя служба потрепала.

— Ага. Как видишь не все рады моему обществу.

— Обидно даже за мои разработки. Ты хотя бы Теонит сохранил, как я тебя просил? Мы же договаривались, что когда ты уйдешь в отставку, я отправлю этот уникальный артефакт в свою коллекцию. Надеюсь, к тому моменту у нас в университете уже откроется выставочный музей артефакторики.

— Да-да — отмахнулся тот. — Но сейчас не до этого. Вообще. Вот честное слово.

— Так что случилось? — Задал вопрос Артемий Георгиевич.

— Мне надо чтоб ты меня подлатал. И как можно скорее!

Григорян со скрипом подошел к кушетке, которая оказалась на уровне его груди, развернулся и вопросительно посмотрел на профессора артефакторики.

— Да что ж ты будешь делать? — Проговорил Артемий Георгиевич, — Сам не в состоянии залезть?

— Да я еле хожу — Возмутился имперский следователь. — Когда вы уже почините эту херовину, чтобы она могла как раньше опускаться, а потом уже с пациентом подниматься на необходимый уровень.

— Увы, механизм там не самый простой. Так что очень оптимистично с твоей стороны думать, что кто-то его собирается чинить.

— Ладно. — Буркнул Григорян, тяжело вздохнул и сделал усилие в попытке забраться на кушетку так, чтобы при этом у него не отломилась рука, на которую он опирался. Из-за всех этих многочисленных артефактов и изменений внутри, вес его тела превышал сто пятьдесят килограмм. — Да едрить тебя во все…

Профессор попытался подтолкнуть его, но после нескольких секунд натужного пыхтения, она оба сдались.

— Раньше, ты, если мне не изменяет память, мог затаскивать меня при помощи силы. — Проговорил Григорян.

— Да кто ж знал-то. Мой резерв то не резиновый. Да и я не молодею. Только что практику провел у студентов. Пришлось потратиться слегка.

— Тогда давай так! — Предложил следователь. — Починишь меня стоя. Раз силы уже нет.

— Хм… что касается силы. Есть у меня тут кстати один толковый помощник. Погоди-ка. Я скоро вернусь. Он действительно может оказаться полезным.

— Да куда я денусь. — Буркнул он и подумал про себя — «Сейчас бы не помешало закурить».

Только вот он знал как к этому относится Артемий Георгиевич. Не в смысле к сигаретам, а конкретно к дыму в его лаборатории. К любому дыму.

Спустя пятнадцать минут профессор вернулся вместе с одним молодым парнишкой. Григорян не сразу узнал его, но когда ему удалось разглядеть лицо парня следователю еле-еле удалось сдержать ироничную улыбку на лице.

«Да уж… и почему только ты постоянно оказываешься в центре подобных событий?» — Подумал про себя Григорян и грустно вздохнул.

— Вот, познакомтесь — начал говорить профессор артефакторики. — Это мой помощник и младший лаборант, Фирс. А это Михаил Мамук…

— Это