Эд. С удивлением взглянув на меня, он толкает друга в бок, кивая на меня.

— Мальцева, тебе чего? — спрашивает он. По его лицу я понимаю, что он тоже не ожидал меня увидеть. Я пришла одна, без подруг, хотя обычно всеми силами стараюсь избегать их обоих.

— Я… Я просто хотела… — останавливаюсь напротив парня.

— Что ты хотела? — он смотрит на меня сверху вниз.

— Нам нужно поговорить, — произношу я как можно твёрже.

— Говори.

— Наедине, — я перевожу взгляд на Эда.

— Окей, я подожду тебя снаружи, — говорит он Альберту и уходит.

— И дверь прикрой, — бросаю я ему вслед. — Это… важный разговор.

Островский смотрит на меня с недоумением и слегка хмурится.

Надеюсь, я не пожалею об этом.

Когда в аудитории не остаётся никого, кроме нас, я придвигаюсь к парню ещё ближе, отчего он хмурится ещё сильнее.

Ну что ж, погнали. Дальше я действую быстро, чтобы он ничего не успел понять. Встав на цыпочки, я тянусь губами к его губам, одновременно пытаясь сфотографировать этот момент на телефон, ведь Элиза потребует доказательств. Я даже не закрываю глаза. Так и стою, не шевелясь, с широко раскрытыми глазами, и вижу глаза Альберта так близко, что могу разглядеть каждую серую крапинку.

В следующее мгновение я отстраняюсь и, развернувшись, разве что не галопом несусь к выходу.

* * *

— Ну что? — Я складываю руки на груди и пристально смотрю на своих подруг, которые с любопытством изучают мой телефон. На экране крупным планом отображается фотография, на которой запечатлён наш поцелуй. Качество снимка оставляет желать лучшего, но всё же можно различить, что на нём изображены я и Островский.

— Я выполнила все условия, — говорю я, — и теперь от меня больше ничего не требуется.

— Ну и ну, — Дина, не веря своим глазам, смотрит на снимок.

— Ну ты даешь, Мальцева, — изумлённо произносит Симона.

— Он тебе голову не открутил после этого? — интересуется Кира, глядя на меня с тревогой.

— Нет, — качаю я головой, — он не успел ничего сделать. Я сразу же сбежала.

— М-да, Эрви, теперь ходи и оглядывайся, — усмехается Элиза.

— Ой, заткнись, — я закатываю глаза, — сама придумала это задание, а мне теперь оглядывайся. Хорошо, что у парней в нашем здании не так много пар.

В аудиторию входит преподаватель истории, и мы занимаем свои места. Как правило, занятия по этому предмету включают в себя выступления с презентациями и обсуждение прочитанного материала. В нашем учебном заведении действует балльно-рейтинговая система, поэтому мы тщательно готовимся к каждому занятию и стараемся как можно чаще отвечать на вопросы. Всем хочется иметь в конце семестра высокие баллы.

Алина начинает свой доклад по первой теме. Я знаю, что моя очередь скоро, поэтому не слушаю её внимательно, а погружаюсь в подготовку к своему выступлению.

Не замечаю, как одногруппница заканчивает свой доклад, как ей задают вопросы, и как все студенты активно включаются в обсуждение.

Наконец наступает моя очередь.

— Хорошо, неплохо, — оценивает Татьяна Георгиевна, даже не глядя на Алину. — Следующая тема, пожалуйста.

Я беру с собой флешку, встаю с места, подхожу к компьютеру, вывожу на экран презентацию и начинаю свой доклад.

И пока я медленно и размеренно рассказываю, в дверь стучат.

— Прошу прощения, — в дверном проёме появляется какой-то студент, — Эрвину Мальцеву вызывают в деканат.

Вся группа мгновенно обращает на меня свои взгляды, и я сама нахожусь в состоянии крайнего удивления.

— Что натворила-то? — задаёт мне вопрос Татьяна Георгиевна.

— Не знаю, — качаю я головой в растерянности.

— Хорошо, иди, — разрешает она, — тогда перейдём к следующему докладу.

И пока Регина идет отвечать, я направляюсь к выходу, переполненная вопросами.

Зачем меня вызывают в деканат? Я ничего не сделала, ни плохого, ни хорошего. Я абсолютно обычный студент. Да и мои родители вовремя заплатили за обучение. Значит, меня не собираются исключать. Но тогда что?

Как только я покидаю аудиторию и закрываю за собой дверь, меня тут же прижимает к стене крепкое мужское тело.

— Ну привет, Птичка, — шепчет мне на ухо Альберт, и я сразу же вся покрываюсь мурашками, часто дыша. — Расскажешь, что было на перемене?

— О чём ты? — делаю вид, что не понимаю. — Ничего не было.

Красивые губы мажора искажаются в кривой улыбке, и в следующую секунду он хватает меня за руку и куда-то ведёт.

— Куда ты меня тащишь? Меня вообще-то в деканат вызывали, — пытаюсь я освободить руку из крепкого захвата.

— Я тебя вызывал, — бросает он мне на ходу.

— Я тебе не шлюха, чтобы меня вызывать, — огрызаюсь я.

— Хорошо, как скажешь.

Нет, ну это нормально вообще? Кто так делает? Снимать посреди занятия, ничего не объяснить, да ещё и куда-то вести. Ладно ещё бы с лекции, но прямо среди моего же собственного выступления… Я ещё раз дёргаю руку, но бесполезно.

— Разве ты сейчас не должен учиться?

— Сейчас есть дела поважнее.

Мы подходим к какой-то аудитории. Альберт открывает дверь, проверяет, есть ли там кто, а после буквально впихивает меня внутрь. Заходит следом и, закрыв за собой дверь, разворачивается ко мне и задумчиво смотрит.

Находиться с ним в одном кабинете, да ещё и запертой, не входит в мои планы, и я начинаю немного паниковать.

— Зачем ты меня сюда привёл? — осторожно спрашиваю я, отходя от него подальше. Сейчас я ощущаю себя добычей в лапах свирепого хищника.

— Продолжить наш разговор, — отвечает Альберт, изучая меня потемневшим взглядом. А потом подходит ко мне и, взяв за руку, дёргает на себя, впечатывая в своё тело. И в следующее мгновение его губы накрывают мои.

Наш первый настоящий поцелуй погружает меня в состояние, близкое к нирване. Моё тело будто пронзает электрический разряд, ноги становятся ватными, а в голове абсолютная каша. По венам вместо крови течёт раскалённая лава. И вот я уже отвечаю на его поцелуи.

Его язык уже касается моего. А сердце пропускает удар.

Я слышу тихий стон, но не могу понять, кому из нас он принадлежит. В конце концов, это уже не имеет значения.

Альберт делает со мной что-то нереальное. То, что находится за пределами моего понимания.

Мы отрываемся друг от друга, смотрим друг другу в глаза, и моё сердце пускается вскачь.

Я отвожу взгляд, не в силах больше выдерживать это напряжение, и пытаюсь унять дрожь в руках.

Я смотрю в темные глаза Альберта, и туман перед глазами рассеивается. В этот момент я кое что осознаю.

Поспорив тогда с Элизой и согласившись поцеловать Островского в знак поражения, я запустила цепочку событий, которая привела меня сюда, в этот