– Так познакомил бы, я же об этом! Сщаз распоряжусь, туда, на веранду, проводи!

Катя понятия не имела, куда мы приехали, но пропуск на подобные объекты у нее уже был, сразу, как подали заявление в ЗАГС. До этого события оставалась неделя. Можно было и быстрее оформить брак, но девушке хотелось, чтобы это был праздник, незабываемый праздник, с фатой и прочими причиндалами.

Власик отсутствовал долго. Машина «сопровождения» уже ушла, НКВД первым принял на вооружение «Комариков», даже раньше, чем ВВС. К столику подошли несколько человек обслуживающего персонала, поставили ведерко с шампанским, где утонуло три бутылки, целую гору бокалов и закуски. Но когда из дверей дома вышел Сталин с цветами, то Катя подскочила на месте, вся покраснела, разрумянилась, начала суетливо поправлять прическу. Её поздравили с выбором, поцеловали в щеку и Сталин, и Власик, и Шапошников. Все выпили шампанское и сказали, что оно – горькое. Но, после поцелуя, она осталась за столом с Власиком, а мы переместились в кабинет Верховного. Шапошников, по старой штабной привычке еще перед выходом накрыл карты, лежавшие на столе, специальной скатертью.

– Письмо вам передал Хильгер, советник II ранга посольства. В нем он пишет, что Гитлера активно склоняет немедленно начать войну против Советского Союза немецкий генералитет. Он и граф Шуленбург предупреждают нас о совещании, которое состоится завтра в OKW, где будет решен вопрос о сроке нападения на нас. Призывает нас вмешаться и не верить заявлениям немецкого командования об отводе сил вермахта от нашей границы. – медленно проговорил Сталин.

– По данным наземного наблюдения, немцы начали демонстрацию отвода. – добавил Шапошников.

– Мы же передали на этой неделе данные радиолокационной воздушной разведки на всем протяжении западной границы в Генштаб. И у нас все готово, по крайней мере в ВВС, чтобы начать демонстрацию отвода наших ВВС на места постоянного базирования, товарищ Сталин. Начать можем сегодня ночью.

– На состоянии боевой готовности это не отразится?

– Никак нет.

– Значит, так и поступим. Борис Михайлович, дайте команду: как стемнеет, начать операцию «13». Подчеркните, что готовность «номер один» остается в силе и любые нарушения наших границ должны пресекаться самым решительным методом. Ну, а воздушную разведку немцев на этой неделе мы пресекать не будем. Напомните передовым частям об этом. Маскировка, маскировка и еще раз маскировка. За нарушение – вплоть до суда военного трибу- нала.

Во время той войны, он всегда требовал именно этого, но шел к этому решения через потери и поражения.

Борис Михайлович отметил все карандашом в маленьком блокнотике и вышел куда-то из кабинета.

– Давайте вы еще раз приведете свои доводы, что нам не выгодно задерживать начало войны. Теперь с учетом того, что мы успели сделать на этапе подготовки к ней.

– Есть, товарищ Сталин. Во-первых, о противнике: уровень механизации войск у него ниже нашего. Пехота, в основном, передвигается в пешем порядке, вооружена карабинами прошлой войны, но каждое отделение имеет ручной пулемет МГ-34, с ленточным питанием, что позволяет создавать необходимую плотность огня. Мы модернизировали пулемет Дегтярева и перевели его на ленточное питание, с неразрывной лентой на 100 и 200 патронов. В каждой роте имеется взвод автоматчиков, каждое отделение имеет 70 % автоматического оружия и одну снайперскую винтовку. В каждом стрелковом полку есть обученные авианаводчики, у которых имеется командная станция для связи с самолетами штурмовой, бомбардировочной и истребительной авиации, и с дивизионным пунктом управления и наведения ВВС. За всю армию не скажу, а в западных округах – проверяли, и проводили учения, с маршами, и по взаимодействию с авиацией. Штатный батальон авианаводчиков придан каждой дивизии ВВС. Они подстрахуют армейцев. Уровень взаимодействия с войсками у нас с немцами, примерно, выровнялся, товарищ Сталин. На уровне армейских корпусов созданы разведывательные группы наведения авиации, задача которых – действовать в ближайшем тылу противника, и выявлять скопления их войск, места складирования запасов, выгрузки и тому подобное. В каждом полку «И-180», а они у нас самые высотные, два самолета оборудованы фотоаппаратами «АФАР», что позволит вести аэрофотосъемку без больших потерь в технике. То есть, если наш план «13» сработает, и мы сможем значительно ослабить ВВС Германии на отходе в первый день, то мы имеем все возможности приступить к перемалыванию с воздуха армейских частей немцев, у которых, как вы знаете, существует численное превосходство над нашими частями первого эшелона. Особую опасность представляют из себя так называемые «Кампфгруппы». Что-то вроде наших маневренных групп во время Гражданской войны. Корни здесь вполне понятны и естественны. Учились немцы здесь, и тактику черпали, тоже.

– Дальше можно пропустить, товарищ Никифоров. Мы разбирали на командно-штабных учениях в прошлом месяце подготовку наших сухопутных сил. Проблем много, но они решаемы. Возвращаемся к противнику!

– В настоящее время большая часть немецких авиапромышленников и конструкторов увлечены реактивным движением. Все КБ Германии, так или иначе, начали его разработки. Настолько активно, что издан приказ Гитлера не выделять государственных средств под эти разработки. Успешными будут две конструкции: БМВ и ЮМО – одноконтурные Брамо-003 и Jumo 004, а также наиболее совершенный HeS-011, который появился значительно позже. Проектов самолетов была масса, до серии дотянулось всего несколько машин. Наиболее массовый: Ме-262, имевший 2 двигателя ЮМО. Тягой 900 килограммов каждый.

– А у нас?

– Мы такие двигатели не делаем. Теоретически ЛЛ-1 может выдать примерно от 1500 и выше килограммов бесфорсажной тяги. Трудно сказать, это двигатель иного класса, он – миниатюрный. Имеет вес в три раза меньший, чем UMO. Благодаря этому наши машины будут иметь преимущество перед обычными поршневыми двигателями. Но, технологии его производства позволяют создавать двигатели с тягой 13–15 тонн и выше. Была бы в этом необходимость.

– С этим понятно, но какова скорость Ме-262?

– Последние модели имели скорость 855–870 километров в час, и это создало целый комплекс сложностей, преодолеть которые немецкие конструкторы не смогли.

– Мы будем заниматься подобными машинами?

– Не могу сказать, товарищ Сталин. Будем принимать решение по результатам боев на границе. Если сопротивление Люфтваффе окажется выше, чем мы планируем, то – несомненно. Если ниже, то займемся сразу после войны.

– Я так не думаю, но вернемся к этому разговору позже. Продолжайте!

– Длинноствольная самоходная артиллерия. В настоящий момент вся бронетанковая техника и противотанковая артиллерия противника не в состоянии бороться с нашими новыми танками КВ и Т-34. Хотя наши машины серьезно уступают технике противника в плане управления боем. К 42-43-му году противник полностью модернизирует имеющиеся у него танки и установит на них длинноствольную артиллерию. Нам придется выпускать специальные противотанковые самоходные установки подобного типа для борьбы с «кошками», я вам уже говорил об этом.