— Не волнуйся так, приятель, — заметил Расселл, видя напряжение на лице Госна.

— Такая работа никогда не бывает простой, и всегда приходится испытывать страх.

— Но ты выглядишь таким спокойным, Ибрагим. — Это не было ложью. Сметая кистью землю с бомбы, Госн походил на врача, делающего нечто очень трудное, подумал Расселл, но все-таки выполняющего свой долг. У этого сукина сына, такого маленького, поразительное самообладание, подумал Марвин.

Госн повернулся к нему. На его лице появилась усмешка.

— Просто притворяюсь. На самом деле мне очень страшно. Знаешь, я ненавижу такую работу.

— И все-таки ты делаешь ее. Значит, умеешь держать себя в руках.

— Спасибо. А теперь пора браться за нее снова — пока я не испугался окончательно. Все-таки тебе лучше уйти.

— Хотел я ее… — Расселл плюнул на землю.

— Это будет непросто, — усмехнулся Госн. — И если ты сумеешь возбудить ее, реакция может оказаться тебе не по вкусу.

— Наверно, когда такие штуки приходят в экстаз, дрожит земля.

Госн, видно, был знаком с американскими идиомами достаточно хорошо, потому что откинулся назад и громко расхохотался.

— Прошу тебя, Марвин, не шути так, когда я работаю! — А ведь мне нравится этот парень, подумал он, действительно нравится. Мы утратили чувство юмора, и это плохо. Ему пришлось подождать несколько минут, чтобы успокоиться и возобновить работу.

Прошел еще час осторожной очистки бомбы кистью, и Госн не обнаружил ничего. На корпусе были сварные швы, даже какой-то люк… Он никогда не встречал такого раньше. Но — никакого взрывателя или гнезда для его установки. Значит, он внизу, с той стороны, на которой покоилась бомба. Расселл снова взялся за откапывание и выбросил немало грунта, дав возможность Госну продолжить поиски. Однако все было напрасным. Он решил заглянуть под бомбу.

— У меня в рюкзаке фонарик…

— Вот он, бери. — Расселл передал фонарик Госну. Тот улегся на землю и попытался заглянуть в откопанную Расселлом пустоту. Там было темно, конечно, и он включил фонарик… Электрические провода и что-то еще, какая-то сетка… решетка, точнее. По его расчетам он осмотрел восемьдесят сантиметров нижней поверхности… И если это настоящая бомба, поверхность ее не должна быть такой гладкой. Ясно. Госн бросил фонарик американцу.

— Мы напрасно потратили пять часов, — заметил он.

— Почему?

— Не знаю, что это за штука, но точно не бомба. — Госн сел, затрясся от нервного перенапряжения, но быстро овладел собой.

— Тогда что?

— Думаю, какое-то электронное следящее устройство или, может быть, система предупреждения. Возможно, подвесная съемочная камера — с объективом в нижней части. Но все это не имеет значения. Самое главное, что это не бомба.

— Что теперь?

— Заберем ее с собой. Эта штука, должно быть, ценная. Может быть, продадим русским или сирийцам.

— Значит, старик беспокоился понапрасну?

— Точно. — Они встали и пошли к грузовику. — Можете не беспокоиться, все в порядке, — сказал Госн крестьянину. Успокоить его стоит, но зачем забивать ему голову ненужными подробностями? Старик с благодарностью поцеловал грязные руки Госна и затем руки американца, что особенно смутило того.

Шофер развернул грузовик и подвел его задним ходом к воронке, стараясь причинить как можно меньше вреда растениям. Расселл следил за тем, как двое бойцов наполнили песком полдюжины мешков и кинули их в кузов. Затем обвязали бомбу тросом и начали вращать ручную лебедку. Бомба — или то, что она напоминала, — оказалась тяжелее, чем они ожидали, и Расселл взялся за ручку лебедки, еще раз продемонстрировав огромную физическую силу, — он вращал лебедку один. Арабы наклонили А-образную опору вперед, затем уложили бомбу между мешками с песком. Наконец ее закрепили на месте веревками, и работа была закончена.

Крестьянин, однако, не захотел отпускать их сразу. Он принес чай и хлеб, настаивая, что должен покормить бойцов перед отъездом, и Госн согласился, проявив при этом уместную благодарность. Перед тем как грузовик выехал с огорода, четыре ягненка прибавились к его грузу.

— Ты поступил правильно, дружище, — заметил Расселл, когда дом старого друза остался позади.

— Может быть, — устало ответил Госн. Нервное напряжение утомляло его намного больше, чем сама работа, хотя американец, судя по всему, легко справился и с тем и с другим. Два часа спустя они вернулись в долину Бекаа. Бомбу — Госн не знал, как называть ее по-другому, — небрежно сбросили перед мастерской, и все пятеро отправились отведать ягнятинки. К удивлению Госна, американец никогда не пробовал этого деликатеса, и он с радостью приобщил своего друга к новому для него арабскому блюду.

* * *

— У меня есть кое-что интересное, Билл, — заявил Мюррей, войдя в кабинет директора ФБР.

— Что именно, Дэнни? — Шоу поднял голову от письменного стола.

— В Афинах убили полицейского, и греки считают, что это — дело рук американца. — Мюррей проинформировал Шоу о подробностях.

— Сломал ему шею голыми руками? — спросил Билл.

— Да. Полицейский был небольшого роста, худым, — ответил Мюррей, — и все-таки…

— Господи… Ну хорошо, давай посмотрим. — Мюррей передал ему фотографию. — Ты считаешь, что нам знаком этот парень? Снимок далеко не лучшего качества.

— По мнению Эла Дентона, это может быть Марвин Расселл. Сейчас Дентон пропускает оригинал слайда через компьютер. Отпечатки пальцев или другие улики отсутствуют. Автомобиль взят в аренду третьим лицом, которое исчезло, а скорее всего никогда не существовало. Водитель неизвестен. Как бы то ни было, описание соответствует нашим сведениям о Расселле — невысокого роста, широкоплечий, очень сильный, цвет кожи и черты лица напоминают индейца. Одежда точно американская. Чемодан тоже.

— Выходит, по твоему мнению, он скрылся из страны после того, как застрелили его брата… ловко, — заметил Шоу. — Он умен и хитер, правда?

— По крайней мере у него хватило сообразительности вступить в контакт с арабом.

— Ты так считаешь? — Шоу внимательно всмотрелся в другое лицо на фотографии. — Но почему араб? Может быть, это грек или представитель другого народа, живущего на берегах Средиземного моря. Для араба у него слишком светлая кожа, но лицо самое обыкновенное и, по твоим словам, он не проходил у нас. Интуиция, Дэн?

— Да. — Мюррей кивнул. — Я проверил досье. Конфиденциальный источник сообщил нам несколько лет назад, что Марвин тогда ездил в Европу и установил контакт с Народным фронтом освобождения Палестины. Афины — удобное место для того, чтобы восстановить связь. Нейтральная страна.

— И в то же самое время это удобное место для заключения сделки о поставке наркотиков, — предположил Шоу. — У нас есть последняя информация о братце Марвине?