– Я бы хотела, чтобы ты мне его показала.

– Сейчас? Или когда мы вернемся, чтобы я могла познакомить тебя со всеми?

– Как насчет сейчас, пока еще светло?

– Конечно, – кивнула я, выходя из машины. – Пойдем.

Джен была поражена. Я видела, что она помешана на дизайне.

– У твоей ма потрясающий вкус, – твердила она, восхищаясь мебелью и цветами красок, шторами и всем тем, что я принимала как должное. Она прошлась по первому этажу, осматривая все так, словно собиралась покупать этот дом. Серьезно. Я ожидала, что она вот-вот начнет открывать кухонные шкафы. Ей понравилось крыльцо, где она долго стояла, глядя на залив и на наш причал.

– Почему у вас нет лодки? Будь у меня такой причал, я бы купила. Выходила бы с черного хода, прыгала бы в лодку и путешествовала бы по всему заливу.

– Моя мать не слишком любит лодки. Правда, сказала, что Энди можно купить каяк. У дяди Маркуса есть пара лодок. Так что, пожалуй, она начинает немного смягчаться.

– Он – пожарный. Верно?

– Да. Начальник пожарной команды. Они с ма очень дружат. Я имею в виду романтически.

Ее синие глаза широко распахнулись:

– Но он – твой дядя!

– Брат отца, – рассмеялась я. – Не матери. И это круто.

– Видно, у вас все налаживается, – кивнула она.

Что это должно означать?

– Но твой дядя не живет здесь, верно? Я хотела сказать, что, если у него есть лодки, он мог швартовать их здесь.

– Он практически жил здесь, но теперь Кит, сын пропавшей женщины…

– Сары Уэстон.

– Верно. Ее сын переезжает к моему дяде. Потому что ему только семнадцать, и его хотели определить к приемным родителям. Так что теперь дядя Маркус будет у нас бывать не так часто.

Как это мы все забыли о возрасте Кита? Ма чувствовала себя из-за этого просто ужасно, но тут была ошибка полиции, так что никто не занимался подсчетом.

Джен открыла дверь на крыльцо, словно хотела выйти во двор, но тут же закрыла ее снова.

– Окна твоей спальни тоже выходят на залив? – спросила она.

– Да. Пойди посмотри.

Я вернулась в дом. Джен пошла за мной и закрыла дверь.

– Хочешь, я запру? – спросила она.

– Нет. Они скоро приедут.

– Хорошо жить там, где можно не тревожиться о том, заперты ли двери, – вздохнула она.

– Ну, иногда мы их запираем. Поскольку меня в данный момент вряд ли можно назвать Мисс Популярностью.

Опять я! Болтаю только о себе и своей жизни. Как раз сегодня собиралась расспросить Джен о ней самой.

– А в Эшвилле об этом приходится волноваться? – спросила я.

– Там не так плохо, – буркнула она, поднимаясь за мной.

– Сначала я покажу тебе комнату ма. Потому что она единственная, которая тебе понравится, – рассмеялась я.

Комната ма была самим совершенством. С голубыми стенами и голубовато-коричневым покрывалом на кровати, а также с видом на залив за большими окнами.

– Мне нравится эта картина.

Джен показала на большую картину со стадом гусей над изголовьем кровати.

– Идеальный колорит. Как же здорово!

– Да, верно, но я поведу тебя в самую безвкусную часть дома. В наши с братом комнаты.

Я показала ей комнату Энди, которая была в довольно приличном состоянии. Если не считать типичных запахов мальчика-подростка. Я надеялась, что Джен не будет противно.

– Что это? – Она подошла к пробковой стене и стала читать одну из схем матери.

– Моя мама делает схемы, чтобы он рос организованным, – пояснила я.

– Ты с ним ладишь?

– Еще как! С ним легко ладить.

– Я помню, что видела его на шоу «Сегодня». Он симпатичный, – сказала она, теребя край схемы.

– Ты его полюбишь. Познакомишься с ним и его подружкой, когда мы вернемся с обеда. Хочешь увидеть мою комнату?

Мы пошли в мою очень желтую комнату. Солнце опускалось в залив, а небо и облака окрасились фиолетово-розовым. Джен смотрела на залив с таким же видом, как на нашем крыльце, и у меня было такое чувство, словно ее влечет к воде не меньше меня. Каково ей живется в окруженном сушей Эшвилле?

– Тебе повезло жить здесь, – заметила она.

– Знаю.

– Тебе так повезло, – повторила она. Я видела, как в ее глазах отразился фиолетовый закат. – У тебя потрясающая семья и все остальное.

Это была возможность расспросить Джен, и я не собиралась эту возможность упускать.

– А твоя семья? Какие они?

Она повернулась ко мне. Выражение лица было замкнутым.

– Я не слишком люблю говорить о своей семье.

И на этом разговор закончился.

Я так нервничала, когда мы подъезжали к парковке «Сирз Лэндинг». Джен остановила машину и открыла дверь. Но я продолжала сидеть. Джен глянула на меня:

– Трусишь?

– Немного.

Я вспоминала, когда в последний раз была здесь. Тогда дядя Маркус рассказал о связи отца с Сарой. Официантку, обслуживавшую нас, я знала еще со школы. Звали ее Джорджия Энн. Интересно, работает ли она там сейчас? Я не хотела видеть ее. Тогда я считала себя лучше. Умнее. Красивее. Богаче. Уверена, что она хочет встретиться со мной не больше, чем я с ней.

– Пойдем! – позвала Джен. – Все будет в порядке.

Ей легко говорить!

Я вышла из машины, и мы направились к зданию. День был будний, сезон закончился, но в ресторане было достаточно народа. Никто не обратил на нас внимания, пока мы ждали, что нас усадят.

Одно из объявлений о пропаже Сары, которые я печатала, было прикреплено к стойке. Я показала на него.

– Ее по-прежнему нет.

– Знаю. Похоже, дело плохо, как считаешь?

– Не знаю. Полиция распространила листовки по всему Восточному побережью. Там указан номер ее машины, но ничего не нашли.

– Думаю, она покончила с собой. Как та, другая женщина. Может, сделала это в безлюдном месте, чтобы ни ее, ни машину не нашли.

– О, пожалуйста, не говори так.

Я хотела, чтоб с Сарой ничего не случилось. Знаю, все это выглядело мрачнее некуда, и я ненавидела мысль о том, что она решила покончить с собой.

Наконец, появилась одна из официанток и повела нас к столику. И, вручая меню, улыбнулась мне. Именно мне. Даже глазом не моргнула. Может, все и обойдется.

– Видишь? – сказала Джен, открывая меню. – Никто не обращает на тебя внимания.

– Ты права. Прости, что была такой трусихой.