Здесь мы продали шлюп, на котором я находился. Так как капитан Вильмот оставил за собой свой корабль, я принял в качестве капитана испанский фрегат, а старшим лейтенантом взял моего товарища Гарриса, смелого, предприимчивого парня, каких мало на свете. На бригантину мы поставили кулеврину[73]. Итак, у нас было теперь три крепких судна, с хорошим экипажем и припасами на двенадцать месяцев, так как мы захватили два или три шлюпа из Новой Англии и Нью-Йорка, шедших на Ямайку и Барбадос, груженных мукой, горохом и бочонками с говядиной и свининой. Дополнительные запасы говядины мы сделали на берегу Кубы, где били скот сколько угодно, хотя соли у нас было мало для того, чтобы заготовить мясо впрок.

Со всех захваченных кораблей мы брали порох, ядра и пули, ручное огнестрельное оружие и тесаки, а что до экипажа, то мы всегда забирали в первую очередь лекаря и плотника как людей, которые могут пригодиться во многих случаях. И они не всегда шли к нам неохотно, хотя ради собственной безопасности и могли утверждать, что их захватили силой, – забавный пример этого я привожу в дальнейших своих приключениях.

Был у нас один веселый парень, квакер[74], по имени Уильям Уолтерз, которого мы сняли со шлюпа, шедшего из Пенсильвании на Барбадос. Был он лекарем, называли его доктором; он не служил лекарем на шлюпе, но отправился на Барбадос, чтобы там «получить койку»[75], как выражаются моряки. Как бы то ни было, на борту находилась вся его лекарская поклажа, и мы принудили его перейти к нам. Был он, право, парень преуморительный, человек с отличнейшей рассудительностью и, кроме того, превосходный лекарь. Но, что самое ценное, был он всегда жизнерадостен, весел в разговорах, а к тому же смел, надежен и отважен не хуже любого из нас.

Уильям, как мне показалось, не имел ничего против того, чтобы отправиться с нами, но решил сделать это так, чтобы переход имел вид насильственного захвата, и поэтому явился ко мне.

– Друг, – сказал он, – ты говоришь, что я должен перейти к тебе, и не в моих силах сопротивляться, даже если бы я этого и хотел. Но я прошу, чтобы ты заставил хозяина шлюпа, на котором я нахожусь, лично удостоверить, что я был взят силой и против своего желания.

И сказал он это с таким довольным выражением на лице, что не понять смысла сказанного было нельзя.

– Ну что же, – ответил я, – против вашей воли это или нет, но я заставлю хозяина и всех его подчиненных выдать такое удостоверение, не то захвачу их с собой и продержу в плену, пока они его не выдадут.

Итак, я самолично написал удостоверение, в котором было сказано, что Уильям Уолтерз захвачен в плен пиратским судном при помощи грубой силы, что вначале забрали его поклажу и инструменты, а потом связали ему руки за спиной и силой толкнули его в лодку к пиратам. Это должно было быть засвидетельствовано хозяином шлюпа и всеми его подчиненными.

Сообразно с этим я набросился на Уильяма с проклятиями и приказал моим людям связать ему руки за спиной; связанного мы взяли его в свою лодку и увезли. Когда мы попали на судно, я подозвал Уильяма к себе.

– Ну-с, друг, – сказал я, – я, правда, увел вас силой, но не думаю, что сделал это так уж против вашей воли, как кажется прочим. Полагаю, вы сможете быть полезны нам, мы же будем обращаться с вами хорошо.

Я развязал ему руки и приказал возвратить все его вещи; а наш капитан поднес ему чарочку.

– Ты по-дружески обошелся со мною, – заявил Уильям, – и я прямо скажу, по доброй ли воле явился сюда. Я постараюсь быть полезным, чем только смогу, но сам знаешь: когда ты будешь сражаться, вмешиваться – не мое дело.

– Конечно, – согласился капитан, – зато вы можете вмешаться, когда мы будем делить деньги.

– Это полезно для пополнения лекарских запасов, – сказал Уильям и улыбнулся, – но я буду умерен.

Словом, Уильям был очень приятным товарищем. Но у него было то преимущество, что если бы нас захватили, то всех наверняка бы повесили, а он, несомненно, избежал бы наказания, – и это он знал твердо. Короче говоря, он был парнем бойким и мог бы стать лучшим капитаном, чем кто-либо из нас. Мне придется часто упоминать о нем в продолжение этого рассказа.

Долгое наше курсирование в этих водах стало известным настолько, что не в одной только Англии, но и во Франции и Испании всенародно оглашали наши похождения. Всюду рассказывали истории о том, как мы хладнокровно убиваем людей, как связываем их спиной к спине и бросаем в море. Половина этих россказней, впрочем, была неправдой, хоть делали мы больше, чем уместно здесь пересказывать.

Следствием этого явилось то, что несколько английских военных судов было послано в Вест-Индию с приказом курсировать в Мексиканском и Флоридском заливах и вокруг Багамских островов с целью напасть на нас. Мы были не так уже неосторожны, чтобы не ожидать подобного после того, как столько времени провели в здешних краях. Но первое достоверное сообщение об этом мы получили в Гондурасе, где шедшее с Ямайки судно передало, что два английских военных корабля в поисках нас движутся сюда с Ямайки. В это время мы как раз были заперты в заливе и, если бы англичане пошли прямо на нас, не смогли бы даже пошевельнуться, чтобы улизнуть. Но случилось так, что кто-то осведомил их, будто мы находимся в Кампешском заливе, и они отправились туда. Благодаря этому мы не только избавились от преследователей, но и оказались на таком расстоянии с наветренной стороны от них, что они не смогли бы сделать попытку напасть на нас, даже если бы знали, где мы находимся.

Мы воспользовались этим преимуществом и направились на Картахену. Оттуда мы с великими трудностями, держась на определенном расстоянии от берега, прошли к острову Святого Мартина, добрались до голландского берега Кюрасо и направились к острову Тобаго, который, как уже сказано прежде, служил нам местом свиданий. Остров этот был пустынным, необитаемым, и на нем можно было укрыться. Здесь умер капитан бригантины, и командование его принял капитан Гаррис, в то время мой лейтенант.

Мы пришли к решению уйти к Бразильскому побережью, оттуда к мысу Доброй Надежды и таким образом добраться до Ост-Индии. Но Гаррис, который, как я уже сказал, был теперь капитаном бригантины, заявил, что его судно слишком мало для столь длинного пути. Но если капитан Вильмот разрешит, он отважится еще на один набег и последует за нами на первом же захваченном корабле. Мы условились встретиться на Мадагаскаре. Это было сделано на основании моих описаний этого места и ввиду имеющихся там запасов съестного.