– А разве Москва?…

– В том-то и дело…

– И кого же рекомендует Москва?

– Гаванскую… – тяжело вздохнул моряк.

– Как?! Да она же… Да как же так, товарищ вице-адмирал? – вскочил, забыв субординацию и потеряв свою простынку, Алексей. – Она же демократка хренова, яблочница, штопаная! Вы помните, что Явлинский о Черноморском флоте говорил?

– Помним… Но ее очень наверху любят, непонятно, за что… – флотоводец сделал такое движение, словно надвигает на лоб кепку.

Мы все поняли и переглянулись. Забегая вперед, расскажу любопытный случай. Когда через год Лужков баллотировался в президенты России, имея, кстати, некоторые шансы, помогавший ему Говорухин попросил меня придумать оригинальный сюжет для предвыборного ролика. Наутро я позвонил мэтру и предложил такую картинку. Избирательный участок. Бесконечной чередой идут люди – мужчины и женщины, старики и юноши, богачи и бедняки, славяне и раскосые азиаты, идут, опуская в щель урны бюллетени. Последний избиратель прибегает, запыхавшись, перед самым закрытием. Наконец, срывают пломбу, откидывают крышку, накреняют урну – и оттуда бесконечным потоком сыплются знаменитые лужковские кепки, а их у него, поговаривали, были сотни, пошитые из самых экзотических материй, включая византийскую парчу и шерсть мамонта…

– Ну как? – спросил я.

– Неплохо, – буркнул Станислав Сергеевич, что в его устах было высшей похвалой, – сейчас же расскажу Самому!

Через час он перезвонил и хмуро сообщил:

– Не понравилось.

– А что так?

– Сказал: надоели вы мне со своими кепками! Люди, в конце концов, подумают, что у меня и головы-то нет, а только кепка…

В Москву мы с Алексеем вернулись в скверном настроении, но довели до конца избирательную гонку, вымолив у Ивана Ивановича еще пару «единичек» и придя, кажется, четвертыми или пятыми. Но депутатский мандат достался не Гаванской, как все ожидали, нет: в последний момент ее вдруг обошел некий Владимир Лохматенко, выкормыш демократической платформы КПСС, улыбчивый бормотун, бесцветный, как насекомое, обитающее в подземелье. Причем, за него дружно отдали голоса избиратели, которые очнулись и ринулись исполнять гражданский долг за полчаса до закрытия участков. Видимо, Кремль в последний момент выбрал почему-то его, а не Гаванскую. Почему? Узнаем, когда пальнет Царь-пушка и зазвонит Царь-колокол. Лужков же взял под козырек своей знаменитой кепки, так и не ставшей шапкой Мономаха.

Я же так навсегда и остался писателем без мандата. Может, и к лучшему. Помните, Маяковский прямо написал: «К мандатам почтения нету!» «Стихи о советском паспорте», когда я был ребенком, часто передавали по радио, и мой детский слух улавливал в них совсем иной смысл: «К мандатым почтения нету!» «Мандатые», в моем тогдашнем понимании, – это мордатые, сытые, равнодушные бездельники с оловянными глазами, заслуживающие лишь презрения. Повзрослев и прочитав строчки поэта-горлана, как говорится, глазами, я понял свою ошибку, но осадочек-то остался. Не зря сказано, что устами младенца глаголет истина: «К мандатым почтения нету!».

Подарив мне творческую дружбу с Говорухиным, продолжавшуюся до самой его смерти, Синемопа на этом не успокоилась. Владимир Меньшов свел меня с одесситом Александром Павловским, поставившим еще при Советской власти знаменитый «Зеленый фургон». Режиссер между прочим поинтересовался, нет ли у меня чего-нибудь про отпускную жизнь.

– Зачем?

– Для фильма из телевизионного цикла «Курортный роман».

Я дал ему едва законченную комедию «Левая грудь Афродиты», он прочитал за ночь, показал продюсеру и запустился, пригласив на главные роли Ларису Шахворостову, Андрея Анкудинова и Сергея Моховикова. Фильм прошел на телевидении в сериальном формате, но не канул, как обычно, в эфирную бездну. Сам цикл про курортные страсти давно забыт, а вот «Левую грудь» периодически повторяют на разных каналах, да и в театре эту мою комедию частенько ставят.

…А Синемопа продолжала осыпать меня цветами благосклонности. Леонид Эйдлин, с которым мы давно пытались сообразить что-нибудь на двоих (об этом подробнее в эссе «Как я был врагом перестройки»), радостно сообщил: ему заказали на РТР новогодний сериал, но нет оригинального сюжета. Я дал ему прочитать мою комедию «Халам-Бунду, или Заложники любви». Она одно время с успехом шла в антрепризе Юлия Малакянца, а роль прохиндея Юрия Юрьевича исполнял Дмитрий Харатьян. В финале на сцену перед потрясенным залом выходили настоящие, эбонитовые негры-стриптизеры. Однако проект вскоре прогорел из-за внезапных, но тяжелых и продолжительных запоев ведущего актера, срывавшего один тур за другим, а это – гигантские неустойки. «Лучше бы негры запили, – горевал Малакянц, – их-то можно всегда заменить загримированными осветителями!»

Эйдлин прочитал пьесу одним духом, показал продюсеру и тоже запустился. 8-серийную комедию «Поцелуй на морозе» показали в рождественские дни 2001-го. Страна еще не оправилась от дефолта, актерам платили копейки, и Леониду удалось собрать такое созвездие знаменитостей, что можно смело заносить в книгу рекордов Гиннеса. В фильме играли: Ирина Муравьева, Александр Михайлов, Дмитрий Назаров, Светлана Немоляева, отец и сын Лазаревы, Виктор Смирнов, Ксения Кутепова, Анна Большакова, Елена Коренева, Наталья Егорова, Виталий Соломин, Елена Драпеко, Владимир Долинский, Владимир Носик, Ингвар Калныньш и другие. Жаль, из-за брака по звуку ленту редко повторяют по ТВ.

Но если вы думаете, что на этом благосклонность Синемопы ко мне иссякла, то снова ошибаетесь:

продюсеры Владилен Арсеньев и Юрий Мацук предложили мне возглавить авторскую группу первого российского мега-сериала «Салон красоты».

– Почему я?

– Нам нравятся ваши сюжеты.

Оказалось, они обращались к нескольким «лидерам современной прозы», включая Сорокина с Пелевиным, и с удивлением обнаружили, что, кроме завязки, те ничего больше придумать не смогли. На авансе дело и заканчивалось. После дефолта, как знает читатель, у меня с деньгами было напряженно, и я согласился. Когда-нибудь опишу уморительную историю воздвижения 100-серийной вавилонской башни из «мыльных» брикетов. Удалось выстроить, кажется, 67 этажей. Без лифта. Во-первых, ошиблись с режиссером, неким Харченко, болтуном и бездельником, едва владевшим профессией. Во-вторых, после падения обнаглевшего олигарха Гусинского, финансировавшего проект, деньги сразу кончились, а Владилен ушел в бега по степям и полупустыням Казахстана. Но я к тому времени уже заступил на пост главного редактора «ЛГ» и с облегчением свалил с себя эту мега-ношу. Поверьте, придумывать все новые и новые повороты в судьбе юной парикмахерши, вчерашней школьницы, которую играла Ольга Кабо, разменявшая четвертый десяток, становилось все трудней и трудней. Скольких ее кавалеров я отправил в тюрьму или на тот свет, скольким девушкам сломал судьбу или вверг в беспамятство, – не сосчитать! Да что там говорить, до сих пор мои руки в крови от абортов, на которые я отправил безотказных подружек героини. Кстати, название для будущего эссе у меня уже есть – «Как я был мыловаром».