Там самолет закрепили за основные ноги шасси на специальной платформе на колесах, двигающейся по рельсам. Она позволяла динамометром измерить развиваемую ракетным двигателем тягу. Хвост самолета подняли до горизонтального положения и опустили на подставку, чтобы струя двигателя не била в землю. Перед пуском ракетного двигателя все укрылись за массивной бетонной стеной с небольшими окнами из толстого силикатного стекла, потому что были частые случаи, когда камера сгорания взрывалась. Здесь находились все контролирующие приборы и средства дистанционного управления работой двигателя. Только Вернер фон Браун и Эрих Варзиц встали на центроплан с обеих сторон кабины — они демонстрировали безопасность ракетного двигателя для пилота самолета. Все было готово к испытанию.

Вдруг Эрнст обнаружил, что в хвосте самолета появилось красно-белое свечение, превратившееся в ревущее яркое пламя длиной в десять метров. Воздух за бетонной стеной, где стоял Эрнст, содрогнулся и продолжал вибрировать. Кроме дикого рева, ничего слышно не было. Огненная струя немного колыхалась. И тут Эрнст увидел, что валявшиеся на полу толстые стальные листы начали шевелиться, подхваченные струей, взлетели и были отброшены назад на десятки метров, как сухие опавшие листья. Казалось, что двигатель работает очень долго. Внезапная тишина вывела Эрнста из оцепенения, и он посмотрел на смельчаков, которые, чуть пригнувшись, стояли на центроплане крыла. Только сейчас Эрнсту стало абсолютно ясно — ракетный самолет будет реальностью.

Дальнейшие события разработки ракетного истребителя развивались с калейдоскопической быстротой. Сталь, из которой сваривали камеру сгорания двигателя Брауна, не выдерживала такой высокой температуры. Наконец, появилась жаропрочная сталь. Уже два фюзеляжа истребителя Не-112 были уничтожены взрывами двигателя. Теперь у Брауна и Варзица родился новый план, как преодолеть сомнения Люфтваффе в ракетном двигателе:

— взлет Не-112 на его родном моторе;

— после набора высоты — выключение мотора;

— включение ракетного двигателя и демонстрация летных характеристик в режиме только его тяги.

Дело было за малым — нужен летный экземпляр истребителя. Эрнст опять рискнул еще одной своей машиной. Новенький Не-112 с механиками и инженером Кюнцелем отправился на уединенный резервный аэродром Нойхарденберг, восточнее Берлина, выделенный Люфтваффе для ракетных экспериментов фон Брауна и Хейнкеля. Уже в марте 1937 года Варзиц там облетал эту машину, используя пока только ее родной поршневой мотор.

Перед полетом на ракетной тяге решили еще раз погонять «горшок» на земле. Самолет установили горизонтально, поставив хвостовое колесо на козелки. Напротив сопла установили трубу диаметром в полметра с отогнутым кверху противоположным концом. Эта труба должна ловить струю и отводить ее вверх.

Варзиц сидел в кабине самолета между двумя баками с очень взрывоопасными жидкостями — впереди жидкий кислород, а сзади спирт. Он должен был ждать, пока поднимется давление в баках, и только тогда открыть кран подачи компонентов в камеру сгорания, где они воспламенятся. Наконец стрелка манометра приближается к заданной метке, Варзитц передвигает рычажок крана и…

Страшный взрыв сотрясает окрестности аэродрома, куски самолета разбрасываются вокруг. Вместе с ними выбросило и Варзитца. Но произошло чудо — он отделался ушибами.

Уже через несколько дней он приехал к Эрнсту на завод в Маринехе просить новый самолет. Его доводы о том, что до цели осталось совсем ничего, что уже пройден большой путь и накоплен необходимый опыт, убедили Эрнста. Второй новый Не-112 был отправлен в Нойхарденберг. Потребовался месяц, чтобы его доработать и установить все, что требовал ракетный двигатель фон Брауна. После успешных наземных испытаний «горшка» решили лететь.

Истребитель привычно взлетел на своем поршневом «Даймлере» и набрал высоту. Его скорость была 300 км/ч. Теперь наступила очередь ракетного дебютанта. Варзиц включил наддув баков с компонентами и, когда давление в них поднялось до нормы, убрал обороты основного мотора. Теперь самолет летел по инерции, и пилот открыл кран подачи топлива в ракетный двигатель. Истребитель дернулся и завибрировал. Ракетный двигатель толкал его в хвост с такой огромной силой, что всего за несколько секунд он увеличил свою скорость на целых 100 км/ч. Но он устойчиво летел, не перевернулся, не начал кувыркаться, даже не рыскал и не менял траектории полета, только увеличивал скорость. Но топливо кончилось, и «горшок» замолк. Но Варзиц почувствовал нестерпимый жар, чад и удушливые газы в кабине. Он решил, что сейчас произойдет взрыв, отстегнул привязные ремни и собрался покинуть самолет, но обнаружил, что уже летит на высоте 300 метров и парашют не успеет наполниться. Решил садиться, но шасси не выпускалось. Плюхнулся на брюхо. Когда он с трудом выбирался из кабины, машина уже начала гореть. Подоспевшие на своей машине пожарные быстро справились с огнем.

Инженер Кюнцель со своими механиками за неделю восстановил самолет и даже устранил попадание раскаленных и ядовитых газов в кабину. Варзиц выполнил еще несколько таких полетов, демонстрируя всем сомневающимся, что самолет может лететь только на ракетной тяге. Наконец он решился взлететь на обоих двигателях, работающих одновременно. Этот взлет поразил воображение всех присутствующих на аэродроме — машина почти вертикально взмыла в небо.

Теперь предстоял последний этап программы демонстрации жизнеспособности ракетного самолета — полет на одном двигателе Вернера фон Брауна. Для Эрнста этот летный эксперимент значил очень многое. Впервые в мире в воздух поднимется самолет с жидкостным ракетным двигателем, и это будет самолет Хейнкеля. Он опять пионер в новом направлении развития самолетостроения, и оно обещало достижение невиданных скоростей. Когда летал планер Опеля с пороховыми зарядами, Эрнст уже тогда понял, что этим надо заниматься всерьез. И вот теперь наступает его час.

В ясный июньский день 1937 года истребитель стоял на краю летного поля, готовый совершить этот исторический полет. Варзиц уже колдовал в кабине, ожидая, пока возрастет давление в баках. Вот он поднял правую руку — готов открыть подачу топлива. Все присутствующие столпились на приличном расстоянии в стороне и замерли от волнения. Самолет теперь стоял, как ему положено, с опущенным хвостом, но без воздушного винта. И когда огненная струя вырвалась, она ударила в землю и подняла клубы пыли. Но самолет уже двинулся, подгоняемый этой смесью огня и пыли. Его скорость быстро нарастала. Вдруг все на земле увидели, что пылевая завеса, прочертившая значительную часть аэродрома, оборвалась — самолет уже был в воздухе. Он рвался в высоту, увеличивая скорость, и Варзицу пришлось отдать ручку от себя, чтобы перевести его в горизонтальный полет, а затем в пологий вираж вокруг аэродрома. Снизу Эрнсту представилась нереальная картина. Его истребитель летел без воздушного винта с длинным сверкающим факелом из хвоста. Так и кружил он над аэродромом, пока внезапно факел не исчез и не наступила абсолютная тишина. Варзиц уверенно скользнул к летному полю и, выпустив шасси, бесшумно спланировал на траву. После пробега самолет уже не мог двинуться с места и стоял в одиночестве на краю поля, пока к нему не подъехали разные машины. Варзиц уже стоял на земле и улыбался. Эрнст вылез из своего «Мерседеса», подошел и тепло обнял этого бесстрашного и очень квалифицированного пилота, который прославил его, себя и Германию.