Погруженный в свои мысли, он вполуха слушал ее рассказ о том, как тяжело взять нормальное помещение в аренду. Она перечислила, сколько и кому ушло на взятки. Изредка кивая или задавая мелкие, ничего не значащие вопросы, он размышлял над тем, что делать дальше. Все шло к тому, что в последний момент организаторам придется менять план проведения эстафеты. Кроме того, что это повлечет дополнительные затраты, власти распишутся в собственном бессилии. Эстафета уже шла в Америке. Там тоже не обошлось без эксцессов. Противники проведения Олимпиады в Китае вынудили принять дополнительные меры безопасности. Не обошлось без курьезов, новый, спонтанно выбранный маршрут пролегал даже через заставленные мусорными контейнерами дворы супермаркетов. Но то сторонники независимости Тибета. Максимум, что они пытаются сделать, это добраться до бегуна и вырвать из рук факел. Террористы мараться не будут. Уж если что задумали, то с размахом. «Какие именно действия они могут предпринять? – задал он себе вопрос и сам же начал на него отвечать: – Пригрозить, например, что на маршруте заложено взрывное устройство. Зачем? Паника на пару часов, и все. Просто устроить взрыв? Кроме осуждения, они ничего не получат. Да и зачем тогда столько людей? Достаточно двух, максимум трех человек. Стоп! А если они собираются взять в заложники членов МОК или спортсменов? Можно и тех и других! Наиболее подходящий вариант заявить о себе и привлечь внимание всего мира. Но тогда напрашивается другой вопрос: где? Лучше всего подходит гостиница. Именно там за несколько дней до начала соберутся большинство задействованных в эстафете людей. Но террористы знают, что такие места хорошо охраняются. По заверениям Линева, попасть туда постороннему будет проблематично. А непостороннему? Например, горничной или администратору?» Этот вариант Антон отверг сам. Он знал, как к подобным мероприятиям подходят смежники, и был уверен: обслуживающий персонал сам будет следить за порядком и в первую очередь предупредит о появлении подозрительных людей. Спортсмены? Не исключено. Возможно, кто-то попал под влияние религиозных проповедников мусульманского фундаментализма. Хотя маловероятно. Антон стал рассуждать с точки зрения диверсанта: «Метро и подземные коммуникации? При хорошей организации охраны это так же проблематично. Если знать, где именно будут находиться члены эстафеты и организаторы, можно заранее разместить несколько боевиков в одном из помещений с задачей по окончании заполнения гостиницы нейтрализовать охрану, вывести из строя средства связи и впустить подельников». -…ты представляешь, сколько сейчас людей с расстроенной психикой? – неожиданный вопрос хозяйки квартиры вернул в реальный мир.

– Да уж, – рассеянно закивал Антон, пытаясь уловить нить разговора.

– Я ей только неделю назад говорила: увольняйся с этой работы, она ни в какую, – увлеченно продолжала Лена. – А сегодня приходит и говорит: «Представляешь, только от Питера отъехали, заявляется девица. Будто за чаем, и говорит, что ее взяли в заложники. Якобы едет она, чтобы вернуться в город в качестве олимпийской чемпионки, которую на самом деле убьют…»

– Что?! – Антон подался вперед.

Загремел опрокинувшийся на пол бокал. Он стоял с краю столика, который Антон случайно толкнул коленом.

– Ой! – Лена привстала и посмотрела на пол. – К счастью. Хотя он ведь не разбился.

– Ты не договорила. – Всем своим видом давая понять, что его очень интересует рассказ, он, не сводя с Лены взгляда, опустил вниз руку и поднял упавший на пол бокал.

– Ты о чем? – сбитая с толку, она растерялась.

– Бабка сказала, что олимпийскую чемпионку убьют, а она вместо нее вернется, – напомнил Антон последнюю фразу.

– Ах да, – кивнула Лена. – Только какая бабка?

– Как, – Антон сделал удивленное лицо. – Сумасшедшая.

– Да нет, – Лена махнула рукой. – Девушка заходит к Маринке в купе…

– А та что там делала?

– Да проводник она! – по складам проговорила Лена. – Поезд «Санкт-Петербург – Калининград».

– Ясно, – закивал Антон. – А девчонка где вышла?

– Не помню, – откровенно призналась Лена. – Зачем тебе?

Антон поднялся:

– Давай ты сейчас без лишних вопросов проводишь меня к своей подруге?

– Хорошо, – растерянно проговорила Лена. – Это срочно?

– Очень, – подтвердил Антон и отправился одеваться.

Спустя полчаса они сидели на тесной кухне подруги Лены. Сама хозяйка, стоя у окна с зажатой в трясущейся руке сигаретой, путано пересказывала события последней поездки. Она очень волновалась. До нее наконец дошло, что она совершила должностное преступление. Закончив свой рассказ тем, как обе девушки вышли в Ехотово, она обиженно посмотрела на Лену.

– Зря вы так все воспринимаете. – Антон встал со стула. – Считайте, что, рассказав все мне, она вас спасла. Рано или поздно это бы стало известно. Но могло быть поздно.

– Меня уволят? – Задав вопрос, девушка вдруг сморщилась и зашипела, торопливо выбросив сгоревшую до самого фильтра сигарету в стоящую на подоконнике пепельницу. – Обожглась.

– Будем считать, что вы уже наказаны, – улыбнулся Антон. – А теперь одевайтесь.

– Зачем? – удивилась она.

– Поедем устанавливать личность спортсменки, на которую походит обращавшаяся к вам девушка. Вы ведь запомнили ее лицо?

– Конечно, – подтвердила она.

Задавая врачу вопрос по поводу названия города, Верона не собиралась ломать комедию, но со стороны это выглядело именно так. В какой-то момент она вдруг подумала, что все происходящее с ней действительно лишь игра больного воображения. Ведь об этом ей говорит уже второй человек, причем врач. Она вспомнила настоящего сумасшедшего. В доме, где они с Глебом жили первое время после свадьбы, в соседнем подъезде жила пожилая женщина. Она повсюду ходила с собачкой, носила модные шляпки и была очень вежливой. Внешне вполне приятная бабулька. Однако она не переставала уверять жильцов, что под землей в их районе работает центр изучения возможностей человека. Будто бы вход в него оборудован в подвале расположенного по соседству дома. Выводят в этом ужасном учреждении популяции невиданных людей, обладающих различными способностями. Одни сильные, другие очень умные, третьи могут жить в условиях высокого уровня радиации. Она же до пенсии работала там лаборантом. Во всех красках описывала похожие на небольшие гостиничные номера клетки с испытуемыми, спортивный зал, бассейны. Рассказывала, как вела журналы наблюдений за каждым подопытным. И до того все красиво и уверенно она излагала, что нельзя было в это не поверить. Ходили слухи, будто даже журналисты клевали на эту уловку и начинали проводить собственные расследования. В ординаторской Верона вдруг подумала, что, может, и с ней приключилось такое же несчастье, как с этой бабкой. В цветах и красках всплывают в виде воспоминаний сцены несостоявшейся поездки в Германию, выдуманная жизнь в притоне, приснившееся путешествие по Косово. А сама она, будучи невменяемой, как и случается в большинстве своем с сумасшедшими, села в первый попавшийся поезд и оказалась в этом городе, где вдруг наступило прозрение.