Она усмехнулась:

— Здесь уже появились люди. Я подбираю людей, служивших раньше в полиции, в разведслужбах. Определяю новую структуру Отдела. Я, может быть, ничего не понимаю в разведке, зато я понимаю в управлении. Для моей должности это важнее.

— А кто я в структуре на самом деле? Тоже загадка из загадок.

— Сотрудник достаточно высокого уровня, «hitman»[18], глава «hit team»[19], не кабинетный, работающий в основном под прикрытием. На контакте лично со мной, Смитом и Катей. Фигура загадочная и по-своему романтическая.

— Что слышно о беглом снайпере?

Светлана вполне серьёзно ответила:

— Поиски продолжаются. Появилась версия, что он мог попытаться уйти в «ворота», потому что по-другому с острова теперь не выбраться: рейсов отсюда не будет ещё три дня. И потом пропускной режим ещё ужесточится. Так что сейчас чуть не половина моих оперативников фильтрует очередь отъезжающих.

— А очередь большая, я обратил внимание.

— Большая, — согласилась она. — Народ сюда приезжает всё больше нежный, тонкого душевного устройства — от стрельбы они расстраиваются и норовят сразу убежать.

— Политика Ордена в свете прошедших событий определена уже?

— Нет ещё, — покачала она головой отрицательно. — Может быть, Гольдман принесёт что-то свежее: Совет Ордена заседает сейчас. Похоже, они настолько верили Родману и его словам, что он всё разрулит и всё устроит, что даже не думали о том, что будет, если Родман пролетит со своими обещаниями. Возможно, он держал их недостаточно информированными о действительном положении вещей.

Возможно, всё возможно. Мог Родман врать своим боссам, чтобы прикрыть собственную задницу? Да запросто, причём с прицелом свалить ответственность на подчинённых — мол, они вводили меня в заблуждение. Так даже проще.

— Кстати, а в ближайшие три дня не будет ни одного рейса отсюда? Совсем? — уточнил я.

— Совсем.

— Чёрт, — поморщился я. — Мне надо как-то дать знать жене, что я жив. Хотя бы телеграмму.

— Ты только сейчас об этом задумался? Бедная девушка, с кем связалась. — Она притворно вздохнула. — Ты можешь позвонить. Связь с материком не обрывалась, так что садись за стол — и звони. Серый аппарат. Белый — внутренняя связь. Связь хоть и не очень, но такому большому боссу, как я, предоставляется вне всякой очереди и операторов.

Я задумался, посмотрел на часы.

— Может, мне выйти? — проявила Светлана деликатность.

— Нет, что ты, — запротестовал я. — Я просто прикидываю по времени, где она сейчас может быть. Надо звонить в магазин. Линия защищённая?

— А как ты думаешь? В этом-то кабинете? — загордилась она.

— Понятно.

Я пододвинул к себе телефон, снял трубку. Видимо, сегодня помех в атмосфере было немного, и дозвониться удалось со второй попытки. Кабелей по дну моря здесь не прокладывали: дальняя телефонная связь всё равно устанавливалась по радиоканалу, и иногда с этим случались проблемы. После пяти гудков Бонита сняла трубку. Слышно было на удивление хорошо.

— Mi Amor.

— Corazon? Как ты? Где ты? — заволновалась она.

— В кабинете нашей общей знакомой.

— А что ты там делаешь? — В голосе вместо волнения появился оттенок подозрительности.

— Если кратко, то они меня спасли вчера, — ответил я и добавил после паузы: — На самом деле.

— Скажи им спасибо от моего имени. — Голос заметно смягчился. — Ты в порядке?

— В полном порядке, — немного приврал я, скрыв ранение.

— Когда ты оттуда выберешься?

— Дня через три. Сейчас, после стрельбы и всего прочего, на три дня прекращено любое сообщение с материком.

— М-м-м-м… — «подныла» Бонита. — А скорее?

— Вплавь?

— Ну, не знаю…

— И я «ну не знаю».

— Ладно, но ты там не засиживайся, хорошо?

— На острове в смысле?

Молчание и глубокий вздох в трубке:

— В смысле в кабинете. В другом месте погуляй. Договорились?

— Договорились.

— Теперь скажи что-нибудь.

— Что?

— Угадай.

— Я тебя люблю.

— Угадал. Только ты в следующий раз это громче говори, не стесняйся присутствующих. Я тебя тоже люблю. Пока!

Я положил трубку на рычаг. Светлана смотрела на меня с лёгкой усмешкой:

— Как прошёл разговор?

— Ты же слышала. Вам передали большое спасибо за спасение моей персоны.

— Пожалуйста. Всегда обращайтесь, если что.

У Светланы было много работы, и через час меня из её кабинета забрала Катя. Несмотря на тяжёлую ночь, она выглядела совершенно свежей, что при её хрупкости и внешней субтильности выглядело противоестественно. Биоробот какой-то. Прямых служебных обязанностей у меня здесь не было, но Светлана просила дождаться, когда появится Гольдман, да и сам я не против был посмотреть на одного из тех, кто определяет политику Ордена. Поэтому Катя взялась показать мне всё, что есть на этой территории.

Территория Отдела даже расширилась с прошлого раза, охватив своим сетчатым забором с «егозой» поверху дополнительные площади. На ней располагалось главное здание, в котором находился теперь кабинет Светланы. За этим зданием были ещё три, расположенные перпендикулярно главному. В одном размешалась, если говорить проще, разведка, во втором — контрразведка, в третьем — архив, серверы и какие-то лаборатории. Если обойти эти здания, можно было дойти ещё до одного забора, в котором были двое ворот. Ворота слева, охраняющиеся одним охранником, сидевшим в стеклянной кабине, вели на огороженный участок, где находились стрельбище, арсенал, спортивный зал. Ворота справа охранялись двумя охранниками в такой же широкой стеклянной кабине, и за ними стояло длинное П-образное одноэтажное здание из серого кирпича. Это была собственная тюрьма Отдела, с камерами и комнатами для допросов, которые здесь назывались «интервью», в которой, впрочем, на настоящий момент не было ни одного заключённого. Называлось это тесто «Holding Facility»[20].

Ещё к основной территории Отдела примыкал участок, на котором было нечто вроде автопарка. Под навесами стояли «лэндроверы» двух видов — «90» и «110», открытые и закрытые. Судя по их количеству, выданная мне машина не слишком повлияла на их общую численность в этом месте. Наверное, её отсутствия даже не заметили. Отдел явно готовится стать большим. Были и несколько закрытых и явно бронированных «лэндроверов» — из тех, что британцы в Ольстере использовали. Готовятся к чему-то?