– Ого, – задумчиво сказал демон, – толстячок-то не так прост, раз его и свои, и драконы отлавливают. Ты не обижайся, если что… работа такая. Сам-то я жирных уважаю. Большие люди… Демон не собака, на кость не бросается.

– Короче, – рыкнул Меченый, – Бьорн мой пленник, и точка! Сопротивление бесполезно!

– Сопротивление всегда полезно! – возразил я.

– Именем закона! – вмешался Тор. – Мой арестант находится в юрисдикции Неба и быть пленником дракона не может по определению!

– Сам арестант! – сказал я.

– По какому еще определению, – прогрохотал Меченый, – я сюда прилетел первым, я его и пленяю!

– Пленил один такой! – усмехнулся я.

– У меня ордер есть, – не сдавался Тор, – с печатями и вензелями! Потрудитесь предъявить ваши полномочия!

– Засунь свой ордер себе сам знаешь куда! – сказали я и дракон хором.

– Отлично, – заорал Тор на Меченого, выходя из себя, – я арестовываю и вас! По статьям «неуважение к закону» и «сопротивление должностному лицу при исполнении служебных обязанностей»!

– Рискни здоровьем! – прорычал дракон, расталкивая нас и пробираясь к Тору. – Полномочия тебе?! Вот мои полномочия! – И дракон защелкал зубастой пастью перед самым лицом Ефрея. – Нам, драконам, другие полномочия не надобны!

– Вот, значит, как?! – не испугался Тор. – А ну-ка, тьфу-тьфу-тьфу, – Тор трижды сплюнул через левое плечо, – руки вверх!

Волшебство Ефрея сработало мгновенно, руки мои вышли из повиновения и застыли над головой. Впрочем, как и руки всех остальных, в том числе и загипсованные конечности самого Тора. Я, по привычке, постарался отметить в памяти все детали, надеясь когда-нибудь использовать этот момент в творчестве. Картина будет называться «Сдаемся!».

Дик, Крыс и граф смотрели на Ефрея с каким-то совершенно одинаковым выражением, передать которое словами я не возьмусь, Елена кусала губы и морщилась, как от зубной боли, демон ситуацией откровенно наслаждался, физиономия Касалана оставалась бесстрастной, Меченый, ничего не понимая, крутил во все стороны башкой с распахнутой пастью. Тишина, особенно ощутимая после всех предыдущих воплей, казалась пронзительной, было слышно, как потрескивает пламя костра да посапывает у самых моих ног Энди. Рук обессиленного мага видно не было, но он опять лежал на спине, и одеяло его красноречиво приподнялось. Над лесом, то и дело скрываясь за верхушками деревьев, мелькал силуэт еще одного летящего к нам дракона. Со стороны океана заслонила горизонт, неотвратимо наползая, глобальная жирная туча, чернотой своей разительно отличающаяся от заполонивших небо высоких бледных собратьев…

– Ой, – рухнул на траву Меченый, до которого наконец дошло, рыдая от хохота, – ой, не могу… Руки вверх… держите меня… ой, уморил проклятый…

– Идиот, – простонала Елена, – у дракона нет рук!

– Сам знаю, что нет! – смущенно огрызнулся Тор. – Ни брея у этих драконов нет, демоны их побери…

– У нас есть, – икая от восторга, выдавил Меченый. – У нас лапы…

– Лапы, тьфу-тьфу-тьфу, вверх!

Меченый перестал кататься и неподвижно застыл на спине с торчащими в зенит лапами.

– Эх, предупреждали меня – не связывайся с богами. – Дракон, веселья которого как не бывало, тяжело вздохнул. – Бьорн, когда Древнейшина прилетит, ты уж не забудь подтвердить, что я тебя первый пленил. Тебе все равно, а с меня хоть взыскание снимут…

– Удивительное дело, – сказал демон, – но из прошлых встреч у меня сложилось впечатление, что Древнейшина недолюбливает демонов. Не зная истоков возникновения столь досадного расизма, который не к лицу мудрому существу, я тем не менее считаю своим долгом откланяться. Тор, будь добр снять заклятие. Мне пора.

– Не сейчас, – сказал Тор, – ты мне еще можешь понадобиться. Жди.

– Позволь! – возмутился демон. – Было приказано найти бога виноделия Бьорна Толстого Нидкурляндского и ждать твоего появления. Вот Бьорн, вот ты, я могу быть свободен. Понадоблюсь – призывай снова. Как и положено, через сутки. Надеюсь, к тому времени тут станет попросторнее…

– Ты хоть меня не доставай! – раздраженно сказал Ефрей.

– А чем ты такой особенный? – удивился демон.

– В таком случае я тебя не задерживаю! – сказал Тор.

– Вот болван… – вздохнул демон, красноречиво глядя на свои поднятые руки. – Древнейшина сейчас припожалует. Если я исчезну, мне что потом, так всю жизнь ходить?

– Так ходи, – разрешил Тор. – Тебе идет.

– А нам? – поинтересовалась Елена. – Нам тоже так ходить? Ефрей, вы меня прекрасно знаете. В ваших интересах немедленно снять заклятие. Иначе, клянусь, что сама доотрываю вам все недооторванное!

– Потерпите, прекраснейшая, – сказал Тор. – Я ожидал не совсем такого результата. Сами видите, я не в форме…

– Так! – На поляну рядом с Тором грациозно спикировал еще один дракон, вернее, дракониха. – Что здесь происходит?!

Дракониха была вдвое меньше, чем Вонючка или Меченый, и показалась мне сказочно красивой. Напрасно я считал, что уже привык к виду драконов. Плавность и стремительность движений, изящная сила точеного тела, мудрость и доброе лукавство внимательных глаз. Кожа ее светилась мягким зеленым светом, я почувствовал зуд от желания дотронуться, погладить, уткнуться лицом…

– Если не перестанешь так пялиться на эту старуху, – шепнула Елена, наступая мне на ногу, – я и тебе все поотрываю…

– Ага, – задумчиво произнесла дракониха, и в воздухе словно зазвенели сотни серебряных колокольчиков, – все ясно. Стихийное бедствие по имени Тор Ефрей. Арестовал всех, даже себя… Прошу немедленно прекратить балаган!

– Я пытаюсь, – смущенно признался Тор. – Не получается. Мне бы в ладоши хлопнуть… станцевать… Проклятый гипс…

– В ладоши? Может, вам бубен дать? – Дракониха кивнула на валяющийся бубен Касалана. – Вы, кажется, бог, а не шаман! Постарайтесь на этот раз справиться без обычных кривляний!

– Попробую, – сказал Тор с сомнением, зажмуриваясь.

Пальцы на всех поднятых руках пришли в движение и сложились в кукиши.

– Достаточно, – вздохнула дракониха. – Ну а вы, очаровательная Елена, и ваш спутник? Вы тоже боги. Почему же вы ничего не предпринимаете?

– Бесполезно, – пожаловалась Елена. – Уж больно нелепая ситуация, дорогая Древнейшина, обидеться или рассердиться не выходит. Как-то неискренне получается, я уже пробовала. А Бьорн наверняка мечтает, как он все это малевать будет, ему сейчас больше всего до холста добраться хочется… Ох уж мне эти творческие личности! Милая моя, дорогая, позвольте дать вам добрый совет: не влюбляйтесь в художников, не наступайте на мои грабли…

– Простите, прекраснейшая из прекрасных, что перебиваю, – перебила дракониха, – вы, кажется, сказали Бьорн? Случайно не бог виноделия Бьорн Толстый Нидкурляндский?