Он отвернулся, и я сделала Рику страшные глаза, тряханув головой. Переводя взгляд на ректора, он медленно кивнул.

– Да… Я был один… А она с группой. Я понятия не имел, что Снежана студентка, а уж тем более – наша.

– Хм… – ректор уселся обратно в кресло, в нерешительности почесывая подбородок. – Ну, это уже лучше… Но… сейчас-то ты знаешь. Мало того, что знаешь, взялся руководить ее диссертацией… Надеюсь, ты сам понимаешь, что это не может продолжаться?

Рик бросил на меня взгляд и, не зная, что говорить дальше, дернул плечом.

– Ну что ж… Если надо, увольняй меня. Потому что мы женимся со Снежаной – уже и время свадьбы назначено…

– Нет, погоди, я не о том, – перебил ректор. – Ты можешь не увольняться, раз нашлась зацепка со знакомством вне кампуса. Все-таки ты у нас знаменитость, Рик – такими кадрами не разбрасываются… Думаю, мы сможем отмазать тебя перед общественностью…

Внутри у меня буквально все расцвело. Как же прекрасно все развивается! Лучше, чем я могла даже мечтать!

– Как здорово! – вырвалось у меня. – Значит, у нас все в порядке?!

Ректор вздохнул и посмотрел на меня так, что я сразу поняла – нет. У нас далеко не все в порядке.

– Я не могу оставить вас обоих – профессора и студентку, состоящих в активных романтических отношениях. И если Рик настаивает на том, чтобы продолжать эти отношения, мне придется… отчислить тебя. 

– Дочь, не горюй… Поступишь еще раз… куда-нибудь.

– Куда, мам? – в который раз я всхлипнула. – Куда меня возьмут? И когда, если на каждую специализацию ограниченные места и все уже занято? А на работу куда потом возьмут – после того, как я бросила один университет и начала другой? В этой профессии не дают вторых шансов – я же тебе рассказывала, какая дикая у нас конкуренция. Достаточно одной подозрительной ерунды… И все, предпочтут человека без белых пятен.

– Ну, значит хватит с тебя бакалавра, ученый! И хватит ныть! – рассердилась мать. – Ты замуж выходишь! За человека, которого любишь – обеспеченного, умного, красивого! За мужчину мечты! Как можно расстраиваться из-за какой-то дурацкой магистратуры!

– Ты предлагаешь ей положить жизнь ради этого зажравшегося америкоса? – встрял папа, влезая в экран лицом. – А если он ее бросит завтра?

– Если он ее бросит, она отсудит у него половину квартиры, – со знанием дела парировала мама, поворачиваясь к нему. – При разводе – половина уходит женщине. У них это… как его… писи кейк.

– Пис оф кейк, – поправила я, тяжело вздохнув.

Конечно же, ничего у Рика я отсуживать не буду, и конечно, я понимаю, что если уж выбирать, его профессорская зарплата – важнее моей магистратуры, после которой еще попробуй хорошее место найди. Особенно учитывая наши с Риком «родительские» планы – уже ведь снова перестали предохраняться.

Но как же смириться с потерей… себя?

Да, поняла я вдруг. Именно себя. Все эти годы, с тех пор как закончила учебу, я чувствовала себя в академических кругах как дома – даже интроверцию свою победила, несовместимую с преподаванием. Никем другим не представляла себя – только научным работником. Только профессором. Историк философических течений – это даже звучит красиво...

А теперь буду просто профессорской женой. Я ведь не шутила, когда сказала маме, что академия не дает вторых шансов.

Попрощавшись с родителями и пообещав им не хандрить, я принялась делать то, что и раньше – мерить огромную квартиру шагами. Уж не знаю, чем занимаются жены состоятельных мужчин – мне же было заняться было решительно нечем.  

Проверила, не пришел ли ответ из деканата на запрос о возвращении мной стипендии – которая, как оказалась, была подарена мне Риком, и теперь по причине ухода из университета, должна была быть передана кому-нибудь другому.

Еще раз пересмотрела сделанные девчонками на фотошопе фотки с нашего с Риком летнего «отдыха». Ректор, конечно, очень содействовал тому, чтобы Рика не покарала суровая длань университетского правосудия, но фотографии могли затребовать из вышестоящих инстанций. Сделаны они, конечно, были очень искусно, но иди знай, какие там специалисты сидят…

Позвонила Ванессе, пригласила ее на кофе. Имела право – в качестве благодарности за ее молчание и страдания с ублюдком Дэниэлем, Рик пообещал оплатить ей учебу, что в принципе финансово было совсем не затруднительно, учитывая, что его даже с работы не уволили.

Однако, Ванесса оказалась занята – после освобождения от Дэниэля и его ареста надо было наверстывать упущенное и закрывать свои многочисленные хвосты.  

– Хочешь, я тебе помогу? – вызвалась от скуки. Но даже и помощь от меня не понадобилась – занималась Ванесса в библиотечном архиве, а меня туда теперь не пропустят.

Вконец расклеившись, я решила пойти прогуляться. Куплю полуготовых круассанов – разогреем в духовке, устроим настоящий французский завтрак. А может, и на вечер что-нибудь куплю – готовка, конечно, не входила в мои обязанности будущей жены, но чем-то же надо заниматься…

Надо чем-то заниматься – осознала я со всей отчетливостью, лишь только вдохнув осенней прохлады полной грудью. И простого хобби, навроде классов по танцам или фигурной вышивке, мне явно не хватит.

Вытащив из кармана пальто телефон, я принялась набирать Рика – сообщить ему об этому важнейшем решении. Уже привыкла, что могу в любой момент позвонить ему, и он найдет для меня время.

Надо же! Не нашел. Не ответил даже.

А через пару минут пришло сообщение.

«Детка, я очень занят. Позвоню через полчаса».

Я совсем скисла ­– вот оно… Начинается моя семейная жизнь богатой домохозяйки. Как там в известном блокбастере было? «Ты можешь работать. Ты можешь размножаться. Ты можешь играть. Но для того, чтобы увидеться с мужем – тебе придется отныне назначать встречу через его секретаршу».  

Полный кабздец. А ведь и двух недель не прошло с тех пор, как я перестала считать себя студенткой престижного вуза.

Уже на грани слез, я зашагала по вылизанному тротуару одной из самых богатых жилых улиц Манхэттена в сторону известной мне кафешке на углу.

Если так будет продолжаться, я сопьюсь раньше, чем займу «размножением» свои непривыкшие к простою мозги. Нет, однозначно не надо было приносить в жертву свою карьеру. Пусть бы Рик сам стал безработным! Посмотрела бы я как бы он реагировал на мое «я занята, перезвоню через полчаса…»

Внезапно к тротуару, взвизгнув тормозами, прижался черный внедорожник. Я отдернулась в страхе – точно такая же машина была у Мартина. И уже готова была сорваться с места и побежать, как услышала знакомый голос, приглушенный тонированным стеклом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Бейб! Стой!