Мы вышли из машины. Парадная была закрыта хитрым замком, но Ксения прикоснулась к нему печаткой, и дверь тут же откатилась в сторону. Князьям во все дома открыт проход! У них нет проблем, чтобы найти как попасть в закрытый от всех двор, дабы справить нужду.

Я постучался в дверь художника.

— Кто там? — раздался его звонкий голос, — я никого не жду.

— Я ваш сосед снизу, у меня какое-то дерьмо по стенам течет из вашей квартиры, — сказал я, — я вызову городового сейчас же!

— Что? — изумленно спросил сквозь дверь Густав, — ладно, ладно. Открываю.

Едва тяжелая железная дверь отворилась, я сразу же шагнул через порог, но Густав оказался не робкого десятка. Он тут же толкнул меня в грудь.

— Что вы себе позволяете? Вы вообще кто такой? Я вас не впускал! — затараторил он.

— У тебя большие неприятности, баронишка, — я щелкнул ему прямо в челюсть боковым ударом и бедный художничек осыпался как озимый.

— Сразу видно, что ты аристократ, — хмыкнула Ксения, переступая через его тело.

— А он преступник, — сказал я, — к тому же он меня толкнул первым. Ты видела. Я оборонялся! Он оскорбил мою честь. Я хотел ударить его перчаткой и вызвать на дуэль, но перчатка куда-то потерялась.

— Хорошее оправдание, неси его в комнату, я пока дверь закрою.

Я взвалил тело отрубившегося Густава на плечо и потащил в мастерскую. Девочка увидела меня и громко завизжала.

— Спокойствие, только спокойствие, — сказал я, — мы тебя не тронем. Иди, одевайся.

Ксения сфотографировала несостоявшуюся модель на тифон.

— Изабелла Сорокина. 13 лет. Несовершеннолетняя, ранг «Г», — княгиня покачала головой, — и что он обещал тебе за картину?

— Деньги.

— А если твои родители узнают, что ты тут в одном халате на голое тело бегаешь?

Девочка заплакала.

— Искусство требует жертв, — сказал я и усадил Густава на стул, на котором сидела девочка, — давай, просыпайся, герой кистей и палитры.

Я похлопал его по щекам, и парень начал приходить в себя.

— Тайная канцелярия! — выдохнул он глядя с легким ужасом на Ксению.

— Она самая, Густав. Когда мы виделись в последний раз?

— Прошлым летом? — неуверенно ответил парень.

— 12 июля, и что я тогда тебе говорила? Ты помнишь? Или нелегальные рубли с неизвестных номеров тебе все ушли заложили?

— Чтобы я больше не рисовал картины для незнакомцев-сновидцев. Но я этого и не делал. Клянусь!

— И чем же ты поклянешься, подлец? — Ксения подошла к нему и влепила звонкую пощечину, — матерью, которую ты сдал в дом престарелах, или верой, которую предал? Империей, из которой хочешь сбежать и копишь на билеты в Крым?

Густав закрыл лицо и заплакал.

Я подошел к окну и отодвинул шторы, снял черное сукно и извлек на свет картину. Это была первая версия знакомой лаборатории. Черновой набросок, будто художник наметал основы, но что-то забыл и отложил всю картину в сторону.

— Для кого был этот эскиз? — спросил я и развернул картину к Густаву. Тот убрал руки и перестал лить слезы.

— Так и знал, что меня возьмут за задницу с этим заказом. Хотел сжечь его сегодня вечером, но не успел.

— Кто, Густав, кто? — ласково спросила Ксения, — от твоего ответа зависит, получишь ли ты просто сто палок по спине или отправишься в незабываемое и увлекательное путешествие в Сибирь. Поверь, тамошним лесорубам тоже очень нужны художники. Опять же девственная природа. Ты же живописец. Тебе понравится. Засиделся ты в больших городах. К тому же хороший художник всегда голоден. Это не я придумала. Это ваши поговорки.

Густав побледнел.

— Я могу вызвать городовых прямо сейчас.

— Не надо. Я все расскажу.

Собственно я и не думал, что он будет сопротивляться. Дело в том, что Густав был необычным художником. Несмотря на то, что он был ранга «Б», у него еще в раннем детстве появился странный дар — видения о тех местах, где он никогда не был. Ему могли просто описать словами, что там должно быть, и Густаву это место грезилось, причем в самых мелочах. Дальше он просто рисовал его. Его картины удивляли людей своей реалистичностью. Они узнавали знаменитые места и думали, что художник либо скопировал их с тифона, либо побывал там сам, но нет. Густав был не из богатой семьи и не мог путешествовать по всему миру. Особенно стала популярной его американская серия. Гранд-каньон, пустыня Аризона, болота Луизианы и многие другие примечательности, изображения которых даже в тифоне было не найти. Эта выставка привлекла внимание не только общественности, но и Тайной канцелярии. Такой дар можно было использовать по-разному, но Густав отказывался от сотрудничества с государством и пытался покончить со своей репутацией. Он банально испугался такого внимания к своей персоне и стал внезапно либералом. Путь у него был один — накопить сумму денег и сбежать в Крым, где анархисты смогли бы отправить его тайным кораблем в Америку. Но что-то не срасталось.

— Это был усатый мужчина. Я его лично не знаю. Он своего имени не называл, но я его точно видел уже раньше.

— Это он? — Ксения показала свой тифон Густаву, и тот закивал головой.

— Очень похож. В котелке и желтом галстуке.

— Хорошо. Спасибо, Густав, — Ксения улыбнулась, — тебя не будут бить палками. Если ты все еще хочешь сбежать в Крым, я могу помочь тебе с билетами.

— Нет! — испуганно воскликнул художник, — я никогда не приму помощи от пособников кровавого режима!

— Вот как ты заговорил, — Ксения помахала тифоном перед носом Густава, — смотри, не договорись. Теперь ты еще под более пристальным вниманием будешь. И хватит девочек рисовать. Ты же знаешь правила художественной академии. Детей рисуют только в присутствии их родителей и с их разрешения, иначе залетишь в острог за педофилию.

Мы покинули квартиру художника, а я продолжал удивляться. Выходит, что здесь все-таки рождаются люди с даром, способные к чему-то сверхъестественному. Круто же!

— Так кто это был? — спросил я чуть позже, когда мы заскочили в ресторан «Палкин», чтобы перекусить. Княгиня выбрала грибной жульен, пасту, расстегай с горбушей и вареники с вишней. Я же обошелся борщом с пампушками, бефстрогановым и морсом.

— Мистер Икс, — ответила Ксения, — мы натыкаемся на него уже несколько раз. Это загадочная и неуловимая фигура. Мы охотились за ним около десяти лет.

— И не поймали.

— Даже на след встать не смогли. Такое ощущение, что это полиморф. Он умеет менять внешность, но всегда носит усы. В последние полгода он сильно активировался. Его встречают по всему миру и иногда даже в двух местах одновременно.

— Как интересно, — я взял