Алекс засмеялся.

— Но с этими картами что-то не так, — заметил он.

— Да, ты прав, — согласилась Гвен и разложила шесть карт попарно. Седьмая карта осталась одна. — Видишь, что получается?

Алекс внимательно сравнил карты.

— С трех земельных владений сделаны по две копии.

— Да, они идентичны. Их составлял один и тот же топограф, — сказала Гвен. — Это некий мистер Хопкинс, его имя указано внизу. Ты видишь, что цвета и интенсивность окраски на картах одной и той же местности различны?

Алекс прищурился.

— Такими цветами обозначаются состав почв и залежи полезных ископаемых, — сказал он.

— О, ты думаешь, что…

— Я думаю, что земельные участки без таких залежей продают по более низкой цене. — Алекс сделал паузу. — В поместье Хеверли-Энд когда-то были обнаружены залежи меди и олова. Джерри должен знать об этом. Впрочем, его могли обмануть, заявив, что те данные ошибочны и никаких полезных ископаемых в почве нет. Для этого пришлось бы составить новую, фальшивую, карту. Возможно, Джерри поверил обманщику и решил, что поместье сильно упало в цене. Тем не менее, мне все равно непонятно, зачем мой брат в спешном порядке продал поместье.

— Ну, мужчины часто совершают странные поступки. Никто из нас не совершенен.

— О, Джерри — образец несовершенства! — насмешливо заметил Алекс. — Он скорее умрет, чем совершит бесчестный поступок ради выгоды или наживы.

В его голосе звучали горькие нотки. Алекс знал, что Джерри в отличие от него самого никогда ничего не сделает ради выгоды.

— Ты не желаешь уступать лорду Уэстону роль паршивой овцы? — с сарказмом спросила Гвен.

Алекс, усмехнувшись, встал с постели.

— Ты меня раскусила. Но давай оставим философские дебаты. Нам нужно подумать о том, как незаметно покинуть Ниццу. Баррингтон наверняка думает, что мы направимся на восток, в Марсель. Поэтому я предлагаю поехать на озеро Комо, в Северную Италию.

— О, мы поедем к Эльме! — воскликнула Гвен, вскочив с кровати. Ее тело побаливало и саднило в интимных местах. Вспомнив о том, чем они занимались сегодня ночью, Гвен невольно покраснела. — Подожди минут десять, я быстро оденусь.

Через сорок пять минут они уже стояли на перроне в ожидании поезда, направлявшегося на юг. Гвен обвилась вокруг Алекса как виноградная лоза. Она обхватила его обеими руками за талию так, словно он был сокровищем, которое могли отнять.

И в этот самый момент услышала знакомый голос:

— О… мисс Модсли! Это вы?!

Эти слова были для Гвен как гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела изумленную леди Милтон и ее сестру леди Фэншоу, которая старательно смотрела куда-то в сторону. У леди Милтон отвисла челюсть, а затем сестры испуганно переглянулись.

— Добрый день, — учтиво поздоровался Алекс. — Как поживает Реджинальд?

Леди Милтон, болезненно худая дама в треугольной шляпке, пробормотала что-то невнятное, а затем с ужасом взглянула на Гвен.

— Мисс Модсли, — прошипела она, — где ваша компаньонка? Где сопровождающие лица? Где миссис Бичем?

«Это полный и окончательный крах моей репутации», — промелькнуло в голове Гвен, но как ни странно, ее настроение от этого ничуть не ухудшилось. Она взглянула прямо в глаза леди Милтон:

— Понятия не имею, где она. Я давно уже путешествую без компаньонки.

— Да и зачем нам миссис Бичем? — вступил в разговор Алекс и поцеловал руку Гвен. — Миссис Рамзи не нужна компаньонка. Она путешествует с мужем.

В детстве Алекс с упоением читал волшебные сказки о злых ведьмах и прекрасных принцессах, заточенных в замках. О принцессах, уколовшихся иглой и спящих за густой изгородью из колючего шиповника. О принцессах, отравившихся кусочком сладкого яблока и впавших в глубокий сон. До сегодняшнего утра он не понимал, что главным в этих сказках был способ, с помощью которого снималось заклятие с красавиц. И только теперь он вдруг осознал, что все прекрасные принцессы просыпались от ласк или поцелуев принца, который, с одной стороны, был скромным малым, а с другой — судя по всему, знал, что нужно женщине. Пробуждение являлось своеобразной метафорой интимной близости. В старинных французских сказках речь шла не о поцелуе, а о половом акте.

Отныне Алекс уже не мог цинично относиться к подобным сказкам. Сегодня утром он своими глазами увидел, как Гвен Модсли очнулась от глубокого сна, и это было настоящим чудом. Ее щеки пламенели, губы цвели как розы. Однако Алекс не мог не задумываться о том, что будет с ней дальше. Что он мог предложить Гвен? Ему было ясно лишь одно: его жизнь круто изменилась с тех пор, как он вернулся в Лондон и снова увидел Гвен.

На перроне, где две ханжи пытались заклевать ее, он постиг еще одну истину. Спящую красавицу необходимо спасти, совершив героический поступок.

Однако Гвен, видимо, не разделяла его мнения.

— Ты с ума сошел? — спросила она, когда они сели на поезд, направлявшийся в Милан.

Алексу смертельно надоели поезда. Судя по выражению лица Гвен, она тоже была не в восторге от предстоящей поездки. Сделав несколько шагов по тесному купе, она пнула дверь ногой и резко повернулась к Алексу:

— Ей-богу, Алекс, мне кажется, ты потерял рассудок! Два дня назад ты еще и не собирался жить со мной… А теперь вдруг заявляешь посторонним людям, будто мы женаты!

Алекс лег на матрас, расстеленный на скамье, и прикрыл глаза рукой. Недельная доза женской ярости, которую он мог перенести без ущерба для своей психики, давно уже была превышена.

— Похоже, ты права. Я действительно обезумел. Но в этом ты сама виновата.

— Что на тебя нашло? Неужели я произвожу впечатление человека, который постоянно ждет, что ему придут на помощь? Вчера ты говорил об удушающей силе чувств, и я тебя хорошо поняла. Неужели ты думаешь, будто я потребую от тебя самоотвержения?

Алекс вздохнул. В глазах Гвен он, по-видимому, предстал страдальцем. Это было несправедливо. Алекс терпеть не мог страдальцев и мучеников. Страдалицей была мать Алекса, в конце концов, она превратилась в рабыню его болезни. «Конечно же, я люблю светские развлечения, — говорила она, — но Алексу вреден воздух Лондона, поэтому мы весь год проведем в деревне. Вот когда дочери начнут выезжать в свет, возможно, тогда…»

— А ну-ка сядь! — потребовала Гвен. — Я все равно не позволю тебе заснуть! Скажи, какого черта ты заявил, что мы женаты? И что нам теперь с этим делать?

Гвен как будто забыла, что сегодня ночью стала его женщиной и он мог в любой момент снова предъявить на нее права.

— Ты не поехала бы одна, без компаньонки, если бы я не попросил тебя помочь мне, — резонно заметил Алекс. — Значит, я несу ответственность за то, что произошло с тобой. У меня не было другого выхода, я сказал то, что могло спасти тебя.