В порту было шумно. Иокогамский порт только строился, и до окончания строительства было еще далеко. Повсюду среди штабелей строительных материалов деловито сновали сотни низкорослых, почти голых рабочих. На оконечности недостроенного мола шумно пыхтела английская паровая лопата, подбирая ковшом целые груды внушительных булыжников с заякоренной баржи и ссыпая их в море. Большинство судов отстаивалось на якорях, лишь для «Победослава» портовые власти предоставили место для швартовки у причала. К другому борту корвета прильнула баркентина, похожая на изящную левретку рядом с боксером.

Цесаревич на берег не сходил – согласно указанию Лопухина, поддержанному не только Пыхачевым, но и консулом, ждал на борту корвета прибытия посланника, барона Корфа. Посконников, имевший в порту своих людей, телеграфировал ему еще до того, как швартовы связали «Победослав» с японской землей.

– С минуты на минуту прибудет, уверяю вас, – клялся Посконников.

И не соврал: не прошло и двух часов ожидания, как на пирс вылетела коляска, влекомая взмыленной вороной лошадью. Поднявшийся по сходням барон Корф оказался худощавым господином с изрядной плешью и умными глазами. Цесаревича он приветствовал почтительно, но без тени подобострастия и не потратил на него ни секундой более того, что диктовалось дипломатическим протоколом и приличиями.

– Скоро прибудут экипажи, на которых ваше императорское высочество отправится в Токио, – доложил он. – Его величество микадо оказал нам любезность, распорядившись выделить свои кареты, а также почетную охрану. Завтра в императорском дворце состоится прием с банкетом в честь вашего императорского высочества.

– А где я буду сегодня ночевать? – спросил цесаревич.

– В нашей миссии вполне приличные апартаменты.

– А почему не в императорском дворце? Микадо меня не уважает? Это номер!

Отвечать на вопросы, касающиеся обыкновений императорского двора и страны вообще, Корф оставил Посконникова, немедленно уведенного офицерами в кают-компанию, куда, помедлив, спустился и цесаревич; сам же откланялся и, заметив графа, увлек его в сторону.

– Статский советник граф Лопухин, если не ошибаюсь? Из Третьего отделения?

– Совершенно верно.

– Будем знакомы, барон Корф. Осмелюсь спросить прямо: не везете ли вы какого-нибудь секретного послания, адресованного лично мне?

Лопухин покачал головой.

– Нет.

– Тем лучше, – Корф облегченно вздохнул. – Признаюсь вам откровенно, граф, я больше всего боялся получить новые тайные инструкции от министра или государя. В последний момент это было бы совсем некстати.

– В последний момент?

– Да. Я о договоре между Россией и Японией. Мы пришли к соглашению практически по всем пунктам – согласитесь, было бы некстати переигрывать все заново и затягивать переговоры еще на год. Остались кое-какие мелочи, но я убежден, что теперь, когда вы пришли в Иокогаму, японцы не станут долго ломаться. Три-четыре дня, максимум неделя – и договор можно будет подписывать.

– Простите, а при чем здесь мы?

– Ну как же! – Корф лукаво улыбнулся. – Взгляните здраво. На Дальнем Востоке Россия не имеет серьезного флота. Пока мы раскачаемся, пока он появится – пройдет время. Японцы успеют обзавестись приличным военным флотом раньше нас. Чего же тогда будут стоить наши притязания на Сахалин, Курилы и Корею севернее тридцать восьмой параллели? А влияние на Китай? Маньчжурский участок Транссиба экстерриториален лишь до тех пор, пока мы сильны, а обходная ветка через Хабаровск еще не достроена. О Ляодунском полуострове, который мы хотим арендовать в качестве базы для нашего флота, можно будет вообще забыть. У Японии же отличные зубки молодого волчонка. Случись завтра война между нашими державами – кто в ней победит?

– Россия, – убежденно сказал Лопухин.

– Верно. Ну а через десять, через двадцать лет? Как бы мы ни пыжились, японцы на Дальнем Востоке будут сильнее нас. И надолго. Единственный шанс для нас окончить войну быстро и без больших потерь, а значит, скорее всего, просто-напросто не допустить войны – возможно быстрее перебросить на Дальний Восток одну-две сильные эскадры с Балтики и Черного моря. Вопрос: как? Вокруг Африки да через Индийский океан – слишком долго. Пока корабли дойдут, война перекинется на материк, и у противника будет преимущество в коротких путях снабжения войск. Пустить эскадру напрямик через Великую Атлантику – совсем иное дело. Вы показали, что русским это по плечу. И даже более: русские не сочли это предприятие слишком рискованным для участия в нем наследника престола российского. То, что доступно корвету, доступно и эскадре, имеющей в своем составе должное количество транспортных судов. Войны не будет. Договор подпишем в ближайшие дни, я в этом уверен. Транссиб плюс освоенный морской путь – это аргумент. Европейские газеты уже кричат о «русском аркане», захлестнувшем весь земной шар. – Корф заулыбался.

Граф помолчал, покусал тонкий ус.

– Значит, Южная Корея достанется японцам? – произнес он полуутвердительно.

– Также и Формоза. Надо же чем-то жертвовать в торге.

– Я не о том. Им Южная Корея, они давно на нее зубы точат, нам – Северная, а там, глядишь, и Маньчжурия станет российским протекторатом, отвалившись от Китая. Россия приобретает все новые территории, которые не может толком освоить. Пора бы остановиться, иначе когда-нибудь все это плохо кончится. Знаете, что бывает от обжорства? Несварение желудка.

– Согласен с вами, – кивнул Корф. – Но как иначе? Не наложим лапу мы – наложат японцы. Очень жесткая будет лапа, с железными когтями. Не разделим сферы влияния сейчас – останемся у разбитого корыта, в то время как Япония усилится многократно. Нет уж, уважаемый Николай Николаевич, с волками жить – по-волчьи выть. Сейчас мы бессильны удержать японцев на архипелаге, так пусть уж лучше их агрессия развивается в сторону Китая, Индокитая и Индонезии. Рассорятся с англичанами, французами и голландцами – на здоровье! Пусть подерутся. Англичане японцев подзуживают – им самим и расхлебывать эту кашу. Россия, я надеюсь, останется в стороне да еще, пожалуй, выступит как посредник. Разве плохо? – И посланник тихонько засмеялся. Смех его не был приятен Лопухину.

– Да, я слышал об экспансионистских устремлениях новой Японии, – сказал он. – Однако не рано ли? Сиогун свергнут недавно, император молод, правительство неопытно, армия вряд ли успела перевооружиться…

– Так, да не совсем так, – немедленно возразил Корф. – Вы упускаете главное: настроения, царящие среди населения. Самурайское сословие недовольно отменой привилегий, аристократы недовольны тем, что к власти не без успеха лезут купцы и промышленники, беднейшие слои, понятно, недовольны всегда – и все вместе они недовольны нами. Да-с, нами-с! Нам улыбаются, нам кланяются, а сами до глубины души оскорблены нашим гайдзинским присутствием на священной земле Аматерасу! Ну, тут, понятно, присутствуем не только мы, но и вся Европа: британцы в первую очередь, далее голландцы, французы, немцы, итальянцы… Все сюда лезут. И всех их японцам хочется сбросить в море. Последний сиогун был бы смещен лет на пять раньше, если бы не манипулировал какое-то время сим общим желанием. Когда больше не смог – настала очередь императора обещать народу накормить гайдзинами рыб. Само собой разумеется, что выполнять это обещание не собирается ни сам монарх, ни его правительство. Иностранцы пока нужны, и даже очень нужны. Думаю, со временем они исчерпают свою полезность и получат от ворот поворот, но пока очень ценятся. А все слои туземного населения ждут от микадо исполнения обещанного. Где-то терпеливо ждут, а где-то и восстания устраивают, с мечами на пушки кидаются. Что в этой ситуации прикажете делать?