В 17.00 Маннергейм снова позвонил мне. За это время он получил копию телеграммы, отправленной от имени кабинета министров в Москву, и был удручен тем, что его доклад о положении на фронте был передан в Москву в усеченном виде. Он сказал, что Виипури (Выборг) может быть оставлен нашими войсками завтра или послезавтра.

Маннергейм спросил, возможно ли отправить в Москву более полное описание ситуации на фронте. Такая телеграмма была отправлена нашим представителям в Москву в тот же день.

В 17.30 ко мне домой пришли сотрудники ведомства цензуры во главе с доктором Кустаа Вилкуна для получения указаний. Учреждения связи захлестнул шквал телеграмм и телефонных разговоров между находящимися в стране журналистами и их зарубежным руководством, которое требовало самой свежей информации. Как к этому должно относиться ведомство цензуры?

Я конфиденциально сообщил им о переговорах, которые начались в Москве. Я также информировал их о том, что коммюнике об этих переговорах будет передано завтра в газеты. Они могут давать разрешение на публикацию фактической информации, но не пропускать сообщений, которые могут нанести урон стране. Они не должны допускать публикации в местной печати редакционных статей «за» и «против» заключения мира.

В 17.45 доктор Нумелин, исполнявший обязанности пресс-атташе министерства иностранных дел, сообщил мне, что журналисты желают получить более существенную информацию; Москва уже дала официальное сообщение о ведущихся переговорах. Я передал ему коммюнике, которое должно было быть опубликовано в газетах назавтра.

В течение дня продолжала поступать новая информация о планах Запада. Из нее стало ясно, что нам не суждено получить из Англии запрошенные бомбардировщики до тех пор, пока не направим призыв о помощи.

Британский посол Веркер передал состоявший из четырех пунктов меморандум, в котором излагалась позиция Англии. Самым примечательным из этих четырех пунктов был параграф, извещающий нас о том, что отправка британских вспомогательных сил естественным образом зависит от позиций Норвегии и Швеции. Если эти страны будут противодействовать транзиту войск, то они не смогут добраться до нас. И все же британское правительство обещало сделать все возможное, чтобы побудить эти страны сотрудничать с ним.

Эта информация окончательно лишала нас надежд на получение помощи. Можно лишь догадываться о том, какой была бы наша судьба, если бы мы поверили многочисленным заверениям, что противодействие Норвегии и Швеции не повлияет на прибытие войск.

Одиннадцатого марта было опубликовано правительственное коммюнике о мирных переговорах. В нем назывался состав делегации, которая была направлена в Москву; сообщалось, что пока стороны не пришли ни к какому решению. Это коммюнике, опубликованное на первых страницах газет под крупно набранными шапками, гласило следующее:

Коммюнике вызвало живой интерес в стране. Газеты начали осторожно публиковать информацию, полученную из-за границы.

Кабинет министров снова собрался на заседание в восемь часов утра. Появился также президент, что стало обычным, и возглавил обсуждение. Я доложил обо всех событиях, происшедших с нашего последнего заседания.

Затем я зачитал телеграмму, полученную этим утром от наших представителей на переговорах в Москве:

Я просил присутствующих принять во внимание временной интервал. Телеграмма была в пути двенадцать часов, прежде чем оказалась в наших руках. Поскольку кабинет министров определил свою позицию во время предыдущего заседания, а положение дел за это время не изменилось, я считал, что вопрос совершенно ясен и нам следует отправить краткое подтверждение нашей предыдущей телеграммы.

Ханнула снова потребовал безо всякого промедления обратиться за помощью к Западу. Его позиция была поддержана Ньюкканеном, по мнению которого ситуация не была безнадежной. Армия не потерпела поражения. Ее можно отвести на новую оборонительную позицию вдоль линии Виролахти — Луумяки — Сайма — Йоненсуу. Правда, линия обороны здесь не была полностью готова, отсутствовали заграждения из колючей проволоки и траншеи, но противотанковые оборонительные сооружения находились в полной готовности. Таяние снега должно послужить дополнительным препятствием для наступающих.

Президент был склонен продолжать борьбу, если бы кабинет министров единогласно проголосовал за такой вариант. Но министры не считали возможным продолжать войну, и ему пришлось занять такую же позицию, хотя условия мира были невыносимо тяжкими. В противном случае он не смог бы управлять страной через кабинет министров.

В ходе этого заседания я получил самую энергичную поддержку от Котилайнена и от Пеккала. Другие министры также высказались в поддержку заключения мира. Но некоторые считали, что решение следует принять главнокомандующему. Я резко возражал против этой идеи, поскольку не дело главнокомандующему принимать решения по политическим вопросам. Однако я сказал, что в ходе моего телефонного разговора с ним у меня сложилось впечатление: он надеется на заключение мира. По его мнению, если армия будет разбита, то все будет кончено.

Президент Каллио внес на наше рассмотрение вопрос о том, что после прекращения военных действий войска должны на какое-то время оставаться на тех позициях, которые сейчас занимают. Если будет выдвинуто требование к войскам немедленно отступить за новую линию границы, то возникнут новые трудности. Мы должны иметь время на эвакуацию отходящих территорий в должном порядке. Чтобы избежать в дальнейшем необоснованной критики, он предложил нам получить от шведского правительства официальный ответ, в котором оно сообщило бы, что не позволит проход по своей территории войск Запада. Мы должны иметь возможность представить всему миру доказательства того, что нас не обуяло малодушие.