Президент повернулся к главе администрации:

– Свяжитесь с ним и отправьте его на объект.

Мортон что-то сказал своему помощнику, и тот торопливо удалился из кабинета. Мортон прошел к окну и остановился. Его лицо побагровело, на шее едва заметно пульсировали вены. Он посмотрел прямо в глаза Локвуду.

– Я несколько недель подряд твердил тебе, Стэн, что с «Изабеллой» проблемы. Какого черта ты до сих пор ничего не предпринял?

Локвуда ошарашил его тон – так грубо с ним уже давно никто не разговаривал. Он попытался сохранить самообладание.

– Я работаю над этой проблемой день и ночь, даже отправил туда своего агента.

– Агента? А я почему об этом не знаю?

– Разрешение дал я, – резко произнес президент. – Попрошу говорить по существу и обходиться без оскорблений!

– И чем же этот агент занимается? – спросил Мортон, не обращая на президента особого внимания.

– Изучает обстановку, пытается выяснить, что происходит, – ответил Локвуд.

– И?..

– Я надеюсь узнать что-нибудь к завтрашнему дню.

– Каким образом вы с ним связываетесь?

– У него есть спутниковый телефон, – сказал Локвуд. – Впрочем, если вся команда сейчас в Бункере, до него не дозвонишься.

– Давайте попробуем.

Локвуд дрожащей рукой записал на листке бумаги номер и отдал его Джин.

– Включите громкую связь, – попросил Мортон.

Послышался гудок, пять, десять, пятнадцать.

– Довольно. – Мортон окинул испепеляющим взглядом Локвуда и медленно повернулся к президенту: – Если позволите, господин президент, я предлагаю переместиться в зал переговоров. Думаю, встреча затянется.

Локвуд уставился на ковер с изображением большой государственной печати. Все происходило будто не с ним. «Неужели Форд обо всем узнал, – подумал он, – но, как остальные, врет и хранит секрет?»

Хазелиус упал на покрытый линолеумом пол. Форд рванул к нему, его примеру последовали и все остальные. Уайман опустился на колени и нащупал пульс на сонной артерии Хазелиуса. Она билась быстро, часто и сильно. Кейт схватила Хазелиуса за руку.

– Грегори? Грегори!

– Дайте мне фонарик, – попросил Форд.

Уордлоу протянул ему фонарь. Форд разжал веки Хазелиуса и посветил на глаз. Зрачок сузился.

– Воды.

Кто-то всунул ему в руку пластиковый стаканчик с водой. Форд достал из кармана носовой платок, намочил его и протер лицо Хазелиуса. Плечи физика дрогнули, глаза распахнулись. Он встревоженно и смущенно осмотрелся.

– Что?..

– Все в порядке, – ответил Форд. – Обычный обморок.

Хазелиус, ничего не понимая, продолжал озираться вокруг. Мало-помалу в его глазах стало появляться осознание того, что происходит. Он попытался сесть.

– Не волнуйся, – сказал Форд, удерживая его рукой. – И полежи. Пусть голова окончательно прояснится.

Хазелиус уставился в потолок.

– Господи Боже, – простонал он. – Не может такого быть. Просто не может быть!

В душном воздухе пахло нагретыми электроприборами. Со всех сторон продолжали доноситься потусторонние звуки, будто гора причитала по мертвецу.

– Помогите мне сесть, – задыхаясь, попросил Хазелиус.

Кейт с Фордом взяли его под руки и усадили в кресло.

Хазелиус оперся ладонями на подлокотники и обвел коллег долгим взглядом. Глаза его светились неестественным голубым светом.

– Так это правда? – потребовал Эдельштайн. – Он правильно назвал имена? Мне нужно знать!

Хазелиус кивнул.

– Нет, это какой-то фокус! У него должна быть разгадка!

Хазелиус покачал головой.

– Наверняка ты кому-нибудь об этом рассказывал, – произнес Эдельштайн. – Кто-нибудь проведал…

– Нет.

– А врач, который наблюдал твою жену? Может, она поделилась вашей тайной с ним?

– Она всего лишь прошла домашний тест, – прохрипел Хазелиус. – Мы только-только узнали о ребенке… А через час ее не стало.

– Но ведь она могла кому-нибудь позвонить? Например, матери?

Хазелиус мотнул головой:

– Исключено. Я все время был с ней рядом. Мы вместе узнали результат теста и заговорили об именах. Вот так. Болтали об этом целый час. Никуда не выходили, никому не звонили. Она чересчур обрадовалась. Из-за этого у нее и расширились сосуды. Внезапный прилив счастья, скачок кровяного давления, и… кровоизлияние в мозг.

– Да нет же… что-то здесь не так, – продолжал спорить Эдельштайн.

Чен тряхнула длинными волосами, и они взметнулись черным водоворотом.

– Алан, данные поступают из пространственно-временной дыры, а не откуда-нибудь из системы. Я обнаружила это в первый раз, потом во второй, затем перезагрузила процессоры всех детекторов и сделала всевозможные тесты. Ошибки быть не может.

Хазелиус вздохнул, содрогаясь всем телом.

– Он знал, о чем я думаю. А в прошлый раз угадал мысли Кейт. Нет, Алан, это не фокус. И не какая-нибудь случайность. Кто бы это ни был, он читает наши самые сокровенные мысли.

Никто не смел пошевельнуться. Форд предельно напрягал мозг, пытаясь подыскать разумное объяснение происшедшему.

Хазелиус снова заговорил, негромко и деловито:

– Машина работает сама по себе. Возвращайтесь на места.

– Мы что… не будем скидывать мощность?

– Нет.

«Изабелла» продолжала гудеть, потребляя громадное количество электроэнергии и работая на «автопилоте». По экранам шли помехи. Детекторы пели свою странную песню. Электронное оборудование потрескивало. Казалось, предельное напряжение ученых передалось машинам, даже самой «Изабелле».

– Алан, возвращайся к компьютерам и следи, чтобы все шло ровно. Кейт, сделай расчеты по пространственно-временной дыре. Куда она ведет? Во что перетекает? Мелисса, поработай с Кейт. Сделайте все возможные вычисления, проанализируйте все, что только сможете. Узнайте, черт возьми, что это такое!

– А с хакерской программой что? – спросил Долби таким тоном, будто никак не мог взять в толк, о чем идет речь.

– Кен, неужели ты не понимаешь? Никакой хакерской программы нет.

Лицо Долби сделалось еще более озадаченным.

– Ты что же… думаешь, что это в самом деле… Бог?

Хазелиус посмотрел на него со странным выражением.

– Полагаю, «Изабелла» входит в контакт с чем-то настоящим. Бог ли это и что вообще подразумевается под этим словом – судить пока рано. У нас слишком мало информации. Поэтому-то и следует продолжать работу.