Таня тяжело вздохнула:

– Я так мечтала петь своим детям колыбельные песни, но, блин, слуха нет, от слова совсем. Меня даже с уроков музыки выгоняли, как только я открывала рот.

– А что, обязательно петь, что ли? Можно и сказки рассказывать, стихи читать, я вот, с самого малолетства всего Чуковского знаю, потому что мама мне книжки на ночь читала. Кстати, а ну вали отсюда, – Даша, наконец, сообразила, что Таня тоже красит забор, – ещё не хватало, ребёнка отравишь всякими тут испарениями.

– Даш, ну можно я с тобой? – захныкала Таня, – тут не воняет… Не хочу дома сидеть одна, мне страшно там одной.

– Чего? – удивилась Даша, – страшно? Это что-то новенькое. У нас что, так токсикоз выражается?

Таня отрицательно покачала головой.

– И давно у тебя это началось? А точно в доме, или везде страшно?

– Началось сегодня утром. И страшно везде. И даже не страшно, а тревожно как-то, всё из рук валится. Хожу как неприкаянная, пятый угол ищу. Как будто что-то плохое случится.

– Так, и что бы это значило? – задала вопрос девушка то ли себе, то ли подруге.

– Не знаю, – уныло ответила Таня, – в детдоме психолог говорила, что это нормально для таких как я, что это чувство тревожности. Но сейчас у меня полное ощущение того, что что-то случится и мне обязательно нужно быть возле тебя.

– Ну, раз так кажется, значит, будь. Пойди вон, возле калитки ведро возьми, садись на него подальше от забора и будь. И… пожалуйста, не пой больше, ладно?

– Да как скажешь, – ответила весело Таня и кинулась за ведром с кистью в руках.

– Куда, кисточка… – крикнула вслед девушке Даша, но потом махнула рукой, всё равно она была взята на запас.

Таня вышла со двора, торжественно поставила ведро поодаль от подруги, и уселась на него, держа кисточку в руках. Даша покосилась на неё и сказала:

– Тань, ты сегодня какая-то странная, чего ты в неё вцепилась?

– Не знаю, но знаю, что она мне нужна.

– Так знаешь или не знаешь? – усмехнулась Даша.

– Чего ты цепляешься к словам, – парировала Таня, – мне просто с ней уютней… Даша, – в голосе Тани вдруг что-то резко изменилось, если раньше она дурачилась и пыталась быть весёлой, то в последнем слове Даша услышала, и страх и растерянность. Девушка резко обернулась. Из леса выезжала уже знакомая красная машина.

– Быстро ко мне в летник, – рявкнула Даша.

Таня подскочила и понеслась мимо подруги во двор. Машина, не останавливаясь, проехала мимо девушки и поехала к дому Тани.

– Вот же… И какая падла нас сдала? – подумала Даша, прекрасно понимая, что этот визит неспроста, и в общем-то догадываясь, как эту падлу зовут, – надеюсь, дом Таня догадалась закрыть.

Машина встала напротив Таниных ворот, из неё вышла всё та же шикарная тетка и, не оглядываясь, направилась прямо в дом. Дальше происходящее было не видно, из-за того, что дом стоял на пригорке и был окружён забором, но слышно было прекрасно. Во дворе вдруг залаяла собака, Даша в изумлении выпучила глаза, судя по голосу, это был огромный волкодав. Завизжала женщина и практически сразу же распахнулась калитка и оттуда, высоко задирая коленки, выбежала Танина свекровь. Она встала у машины и оглядела окрестности с безумным выражением лица, увидела Дашу и ткнула пальцем в её сторону. Затем совсем некрасиво, враскоряку запрыгнула в свой шикарный автомобиль и, нажав на педаль газа, на большой скорости понеслась на девушку. Даша уже начала продумывать план эвакуации, куда прыгать за забор или на ту сторону дороги, как вдруг, машина стала тормозить, да так, что что-то внутри застучало. Открылось окно и женщина, выглянув, заорала:

– Скажи этой проститутке, если она в ближайшее время не вернется домой, я напишу на неё заявление о краже.

– Она не проститут… – Даша не успела договорить, как машина вновь рванула с места.

Когда машина почти въехала в лес, из него вынырнул ещё один автомобиль, черный, и тоже знакомый девушке. Они почти столкнулись лоб в лоб, но успели вовремя затормозить. Женщина, открыв окно, что-то закричала водителю встречного автомобиля. Из него вышел мужчина в дорогом костюме, и девушка поняла – Игорёк! Свекровь что-то орала и размахивала руками не выходя из машины, а мужчина стоял возле, и кивал головой как китайский болванчик. Такой разговор продолжался минут пять, затем он сел в свою машину и поехал в деревню, а его мать так и осталась сидеть в своей у леса.

Сыночек, как и мама, демонстративно проехал мимо Даши и направился прямиком к дому Тани. Но ему не удалось даже войти во двор, калитка была заперта. Мужчину это не остановило, было видно, что он не привык к закрытым дверям, и он начал долбиться в калитку ногами и руками. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Рядом с Игорьком возник дед Матвей, с каким-то хлипким ружьишком, направил его на незваного гостя, и густым, богатырским басом рявкнул:

– А ну, геть отседава. Чего тебе в моём дому надо?

В тот момент Даша очень пожалела, что не стояла рядом. Ей очень хотелось увидеть испуганное лицо этого красавчика. Он попятился, и пятился до тех пор, пока не уперся задом в свою машину. Не сводя глаз с ружья, Игорёк нащупал ручку двери и в один момент открыл её, запрыгнул в машину, и нажал на газ. И тут в Дашину голову взбрела мысль поговорить с этим типом по душам. Ну, пока испуг не прошел, добавить огонька в общение с деревенскими, так сказать, и она шагнула на дорогу, перегородив тем самым пути отступления. Игорёк резко нажал на тормоза.

– Выходи, – сказала Даша, закладывая руку за руку, – побазарим.

Бледный, с трясущимися губами, мужчина на полусогнутых ногах выполз из машины.

– Ну, расскажи мне, пожалуйста, что из слов «её здесь нет» тебе было непонятно? – завелась девушка с полуоборота, – какое из этих слов тебе разъяснить особенно? Зачем вы к кузнецу припёрлись, да ещё начали ломиться в его дом? Вы что, так преисполнены чувством собственного достоинства, что не замечаете, что вы тут всем надоели? Вы что думаете, что вы такие богатые и красивые и перед вами все деревенские должны падать ниц? А соль в задницу не хочешь? Чтоб и в больницу не обратиться, потому что бесполезно и стыдно, и месяц сидеть не сможешь, потому что больно.

Дашин собеседник стоял белый как смерть и смотрел на неё испуганными глазами.

– Слушайте, чего вы к этой