Борислав поговорил с Ириной утром. То, что разговор будет неприятным, она поняла ещё вечером, когда он пришёл домой. Молчаливый, озабоченный… Ирина встретила его в прихожей объятиями, но он отстранился. Снял кожаную куртку, экипировочные брюки, толстовку и отправился в душ. Ирина подобрала его футболку, толстовку и прижала к лицу, вдыхая запах. Только запах был чужой... женского, едва уловимого парфюма. Разговаривать он с ней не стал, сославшись на усталость.

– Ты ничего мне сказать не хочешь? – утром она протянула ему футболку. Вернее, сунула ему её под нос.

– Хочу сказать, я планировал этот разговор утром. Ира, сядь, пожалуйста, – взволнованно попросил он. – Ты знаешь, я не хочу быть с тобой нечестным. Я уважаю тебя, поэтому...

– Поэтому спишь с другой? – выпалила она.

– Я не сплю с другой, потому что считаю это нечестным по отношению к тебе и к ней. Но я люблю другую женщину. Пойми!

– Кто она? – Ирина встряхнула рыжей копной. Конечно же, она знала кто...

– Какое это имеет значение? Важно лишь то, что я люблю её... И хочу быть с ней. Прости меня... – Борис ждал реакции от Ирины, криков, истерик.

Она лишь спросила:

– Ответь мне, кто она? Чем она лучше меня? Я знаю её? – её глаза искрили недобрым огнём. Её коварству позавидовала бы злая ведьма!

– Это Анна Рауде...

– Ха, ха! А её жених в курсе твоей любви? Его это обрадует? – она насмешливо посмотрела на Бориса. – Боря, она аферистка, неужели ты не видишь? Она его никогда не бросит. Держит запасным вариантом, вот и все.

– Хватит, Ир! Свадьбы не будет... И унижать её я не позволю никому! – он накинул пиджак, взял ключи от машины и ушёл.

Ирина была в замешательстве. Она сделала глубокий вдох, достала сигарету и закурила. Полная тишина. Клубы сигаретного дыма. Получается, все её старания прошли даром? Она набрала телефонный номер:

– Борис бросил меня... Спрашиваешь, почему? Я не виновата! Нет, ты послушай! Сказал, что любит Рауде, а она его! – Ира внимательно слушала своего собеседника.

– Хорошо, я попробую, только не гарантирую ничего! – прорычала она голосу в трубке.

Алексей Семенихин, вопреки совету Орлова, не мог отвлечься от дела Колосовских. Конечно, параллельных расследований было много: мошенничества, грабежи, разбои. С другими делами он справлялся вполне успешно, раскрывая большую их часть. Дело об ограблении холдинга периодически напоминало о себе лежащей на столе красной папкой. Как связано похищение дочери Раудис с кражей денег со счетов Колосовских? Напрямую связано, только непонятно, почему преступники залегли на дно? Почему вообще отпустили Марину, а не убили её или не дождались выкупа? В чем логика преступления? Показания... Плохо собранные показания свидетелей и сотрудников фирмы не давали ему никакой информации. Семенихину не удавалось быть чутким и отходить от инструкции.

С недавних пор в их отделе появилась следователь Лисицына, наблюдательная, внимательная, умеющая замечать каждую мелочь. Излишнее свойство Семенихина воспринимать всё буквально она заметила в первые же минуты общения.

Однажды он живо делился подробностями расследования. Один из её вопросов загнал его в тупик:

– Алексей, а какие отношения с женщинами были у твоего Раудиса? Кому он благоволил на работе? Может, он с кем-то чаще разговаривал? Или ходил на обед?

Глаза Семенихина округлились:

– Да я не знаю, не спрашивал! Он ограбил фирму, а я буду про обеды спрашивать? – защищался он.

– Очень зря, что не спрашиваешь и про отношения руководства между собой, и с другими сотрудниками. Лёша, пойми: есть шаблон, но это не значит, что других вопросов ты, как следователь не должен задавать.

Семенихина как будто током ударило, ведь всю жизнь его учили следовать протоколу. Он поблагодарил Лисицыну и, озадаченный, вышел на балкон покурить.

На следующий день он поехал в холдинг Колосовских. Получив предварительное разрешение начальства на повторный допрос, он уговорил Михаила Александровича вызвать всех без исключения сотрудников, начиная с техслужащих и заканчивая руководством холдинга.

Семенихину выделили совещательную комнату. Он выписал всех сотрудников холдинга поименно, уточнив при этом, что за последние полгода не было уволенных, а также ушедших на пенсию или в декретный отпуск.

Зашла техслужащая Зинаида Васильевна. В прошлый раз она говорила, что вообще не помнит, о ком идёт речь, и руководством не интересуется. Нет, теперь наученный старательный Семенихин знает, как спрашивать:

– Скажите, во сколько Юргис Раудис ходил обедать? Вы не помните? Может, именно в это время вы убирали у него в кабинете?

– Помню, конечно, в два часа дня ходил. С кем, правда, не видела, я сразу заходила в его кабинет. Там горы мусора, бумаг каких-то в ведре, разорванные фотографии.

– Фотографии? Каждый раз или вы помните какой-то эпизод? – Семенихин оживился.

– Помню, что за день до его пропажи я выгребала фотографии из ведра с бумагами. На них была Анна Александровна – его бывшая жена.

– Это была фотография, где они вместе? Вспомните, пожалуйста, это очень важно! – Семенихин теребил карандаш.

– Нет, ее сфотографировали идущей по улице. Это был не портрет и не семейное фото, – уточнила техслужащая.

– А почему вы молчали раньше?

– Так, милок, вы же и не спрашивали про это!

Семенихин протянул протокол допроса, чтобы она подписала. Догадки сновали в его голове одна за другой. Если верить описанию Зинаиды, случайное фото сделали те же люди, которые следили за Анной. Она рассказала об этом сразу, как только началось следствие. Значит, слежка была ещё раньше? И шантажисты прислали Юргису фото жены, чтобы потребовать деньги в обмен на её безопасность. Скорее всего, среди этой кипы порванных фотографий были и фото Марины, дочери Раудиса. Семенихин всё больше склонялся к версии вынужденного грабежа. Только почему Юргис не обратился в полицию сразу? Зачем так подставил себя?

Зашёл следующий свидетель, бухгалтер экономического отдела Степанов. Этот был непробиваем. «Ничего не замечал, ничего не видел, не слышал», – то же самое он повторил и сейчас.

– Скажите, Степанов, Юргис нравился женщинам? Может, кто-то из сотрудниц неровно к нему дышал, вы не замечали?

Степанов захлопал глазами от удивления.

– У него роман был с нашей сотрудницей, только об этом разве нужно рассказывать? – округлил глаза заторможенный Степанов.

– Степанов, вы в своём уме? Обо всем нужно говорить, о каждой мелочи, которую вспомните! – Семенихин деловито