В больнице Ванессу навещали друзья. Они тайком таскали ей пиво и сигареты. Как-то раз эта компания расшумелась так сильно, что их пообещали выкинуть из больницы.

На четвертый день после родов в палате появилась социальный работник. Она заявила Ванессе, что Анну ей не оставят. «Ты не в состоянии позаботиться о ней, – сказала женщина. – Ты не можешь позаботиться даже о себе».

Поначалу Ванесса ей не поверила. Разве можно вот так взять и забрать у матери ее ребенка? Потом она пришла в отчаяние. Ванесса пообещала, что бросит пить и курить, вернется в школу. Все, что угодно, лишь бы ей оставили Анну. Но никто не собирался отменять этого решения. Медсестры поглядывали на девушку с чувством тайного удовлетворения. Ванесса гадала потом, кто из них донес на нее в социальные службы. Как-то раз, когда она с проклятьем швырнула пустой ночной горшок в одну из медсестер, та заявила в ответ: «А чего ты хотела? Ты едва не убила малышку, когда вынашивала ее. Неужто ты думала, мы позволим тебе продолжать в том же духе?»

А может, это ее отец поспешил избавиться от ребенка. Появление такой малышки в доме могло лишь помешать его беспечному существованию. Безразличие, с которым Ванесса относилась к отцу, переросло в настоящую ненависть.

Прошло много лет, прежде чем она поняла, что все эти люди были правы. И отец, и медсестры, и социальный работник. Да, они справились с ситуацией не лучшим образом, однако истина заключалась в том, что Анну и правда требовалось защитить. В свои семнадцать Ванесса Харт могла стать весьма опасной мамашей.

В тот день, когда Анну перевели в другую больницу, она впервые порезала себя. Она нечаянно разбила стакан с водой и долгое время смотрела на зазубренные осколки, прежде чем схватить один из них и медленно прочертить по бедру длинную линию. Боли она не почувствовала, лишь завороженно смотрела на то, как невидимая полоска наливается красными каплями. Два следующих пореза были шире и глубже. В тот же день она ушла из больницы без разрешения врача, поскольку не хотела, чтобы кто-нибудь увидел эти раны. А еще потому, что ей отчаянно хотелось напиться.

Следующие два года она жила у своих друзей, время от времени заглядывая к отцу за деньгами. Тот давал их, пусть и без особой охоты. Ванесса ненавидела просить у него деньги и делала это лишь в том случае, если прочие источники дохода, включая торговлю травкой и собой, оказывались исчерпанными.

Все изменилось, когда ей исполнилось девятнадцать.

На машине приятеля Ванесса проехала на красный свет и протаранила чужой «Фольксваген». Сама она не пострадала и сквозь пьяный туман только наблюдала, как врачи «Скорой» выносили из «Фольксвагена» маленькую девочку, которая была не старше ее Анны. Это событие как нельзя лучше отрезвило Ванессу.

Решением суда Ванессу отправили на принудительное лечение от алкоголизма. Она не сопротивлялась, поскольку к ее кошмарам об Анне и карусели присоединились теперь кошмары, в которых снилась эта авария. Ванесса старалась не поддаваться на уговоры старых дружков, которые звонили ей или навещали в больнице. На плаву ее держала мысль о той девочке, Джи Ти Грей.

После двухнедельного курса – и с разрешения родителей Джи Ти – Ванесса смогла навестить девочку в детской больнице.

Ванесса приходила к ней каждый день. Ребенок быстро оправлялся от травм, однако уже было известно, что она навсегда – навсегда– останется хромой. Ванесса часами развлекала Джи Ти, к которой успела сильно привязаться. Девочка тоже была очарована новой знакомой, тем более, что она понятия не имела о том, какую роль сыграла Ванесса в ее жизни. Нед и Сара, родители Джи Ти, смогли разглядеть в Ванессе то, что ускользало от внимания остальных. Ее ум. Умение сострадать. Возможно, впрочем, что они оказались первыми, кому удалось долгое время видеть ее трезвой.

Когда Джи Ти выписали из больницы, Нед и Сара наняли Ванессу для помощи по дому. Денег у них было не так уж много, но они смогли обеспечить Ванессу комнатой и едой. А еще она погрузилась у них в чисто семейную атмосферу, которой не знала с тех пор, как отец перевез ее в Сиэтл. Нед взял ее с собой на встречу анонимных алкоголиков, и только тут она поняла, что и он борется с тягой к бутылке. Одиночество стало отступать. Днем Ванесса сидела с Джи Ти, а вечера проводила со всей семьей, читая, беседуя или работая по дому. Ночные кошмары мучили ее уже не так часто.

Сара работала учительницей. Это она уговорила Ванессу сдать экзамен за курс средней школы. Девушка справилась с этим без особого труда. Следующие два года она училась в колледже. На занятия Ванесса ходила вечерами, а днем сидела с Джи Ти.

Затем все семейство переехало в другой город, а Ванесса осталась в Сиэтле. Ей казалось, будто в ее жизнь на время вторглись добрые ангелы, которые оставались с ней до тех пор, пока она не научилась сама заботиться о себе. Теперь у Ванессы были новые друзья, умение противостоять тяге к спиртному и цель в жизни. Она решила стать доктором.

Отец охотно предоставил ей деньги на обучение. Их отношения к тому времени смягчились до взаимной терпимости, что вполне устраивало обоих. За эти годы Лен Харт так и не научился быть хорошим отцом, для которого интересы дочери значат не меньше собственных. Самое большее, на что он был способен, – давать Ванессе деньги, а в этот период своей жизни она действительно нуждалась в средствах.

Добравшись до стены, ограждавшей городское кладбище, Ванесса слегка замедлила бег. Надо будет написать Джи Ти, ее новоиспеченному мужу, а также Неду и Саре, что они с Брайаном наконец-то поженились. Без сомнения, они будут искренне рады за нее – может, только слегка посердятся, что она не сказала об этом заранее.

Свернув на боковую аллею, Ванесса прямиком направилась к больнице. Вдруг захотелось как можно скорее попасть домой, где ее уже поджидал Брайан – человек, который знал о ней практически все и который тем не менее торжественно поклялся никогда не покидать ее.

Вьенна

Джон вопросительно взглянул на Пэт Вуковски, которая въехала к нему в кабинет и бросила на стол папку с бумагами.

– Этим утром я беседовала с Маргарет Салли, – возвестила Пэт. – Так вот, она уже поменяла свое решение. Теперь она собирается сделать ключевой темой своего выступления не независимый образ жизни для людей с ограниченными возможностями, а социальные аспекты восстановительной программы.

– Было бы чему удивляться, – хмыкнул Джон. Скорее всего Маргарет, известная своей неорганизованностью, еще раз пять изменит до сентября свое решение. Тем не менее она всегда была зажигательным оратором, и они охотно приглашали ее на свои выездные семинары.

– А Том Ферри собирается прочесть лекцию на предмет заботы о коже, – добавил Джон.

Он беседовал с Томом часом ранее и едва не спросил у того совета насчет своего ожога. Но Том спешил закончить разговор, так что Джону пришлось проглотить свой вопрос. Утром он наложил на ногу повязку, стараясь не смотреть на покрасневшую кожу. Он просто не знал, что ему делать, если окажется, что рана не заживает.