– Замечательно, – произнесла Дина, распробовав цыпленка. – Ты готовишь так же хорошо, как и Бобби Маркс.

– И я намного симпатичнее.

– Ну, у тебя просто, больше волос. Похоже, завтра будет моя очередь стряпать.

– Не обязательно. – Он сжал ее пальцы, поднес ко рту и прикоснулся к руке зубами. – Ты умеешь готовить уху из свежей рыбы?

– А что, это наше меню на завтра?

– Если повезет. Может быть, завтра утром нам удастся поймать в озере пару рыбешек.

– Утром? – Она моргнула. – Утром мы будем ловить рыбу?

– Конечно. А как ты думаешь, зачем еще я тебя сюда привез? – Дина захохотала, а Финн покачал головой. – Канзас, ты не понимаешь генерального плана. После того, как мы посидим несколько часов вместе с удочками, поймаем своих форелей, почистим их…

– Почистим?

– Конечно. После всего этого ты не сможешь устоять против меня. Возбуждение, страсть, стихийная сексуальность рыбной ловли – все это ошеломит тебя.

– Или наскучит до безумия.

– Верь мне. Ничто так не возбуждает кровь в человеке – и в женщине тоже, – как соприкосновение с природой.

– Вот так план! – Она откинулась на спинку кресла, чувствуя себя удивительно спокойной и уверенной. – И ты всегда удачлив в рыбной ловле?

Он только усмехнулся и долил ей вина.

– Хочешь посмотреть, какие у меня блесны?

– Нет, не думаю. Ты сможешь удивить меня завтра.

– Я разбужу тебя в пять. Бокал замер в дюйме от ее губ.

– В пять? Утра?

– Одевайся потеплее, – предупредил Финн. Дина была уверена, что не сможет уснуть; она думала, что все волнения прошедшего дня вернутся к ней в тот момент, когда в доме все затихнет. Но как только ее голова коснулась подушки, она провалилась в глубокий сон без сновидений. Который был прерван трясущей ее рукой.

Она открыла глаза, заморгала в темноте и закрыла снова.

– Давай, Канзас, вставай – и за дело!

– Что, где-то война? – пробормотала Дина в подушку.

– Где-то плавает рыба, на которой написано твое имя, – ответил Финн. – Кофе будет готов через десять минут.

Она села, потирая глаза, и наконец увидела рядом с кроватью его силуэт. И почувствовала его запах – запах мыла и влажной кожи.

– Ну почему рыбу надо удить именно на заре?

– Некоторые традиции священны. – Он наклонился, безошибочно отыскав ее теплые сонные губы своими. Она вздохнула в ответ, отчего все его мышцы напряглись, а он переключился на совсем другую разновидность утренней активности. – Надень ту длинную рубашку, которую я сказал тебе взять. – Финн кашлянул и заставил себя быстрее сделать шаг назад, пока не сдался и не влез к ней под одеяло. – На озере будет холодно.

Он ушел, а она осталась, свернувшись калачиком, в постели.

Он плохо выспался. Неудивительно, хмуро подумал Финн. Ей необходимо время, напомнил он себе. И забота. И терпение. И он ни за что не должен выпустить наружу свою страсть, которая терзала его изнутри. Дина испугалась бы, решил Финн, если бы поняла, как сильно он ее хотел.

Он и сам уже почти боялся этого.

На озере был туман. От легкого бриза его светлые пряди рвались, как вата, и заглушали звук лодочного мотора. На востоке небо постепенно светлело, серебряное солнце выглядывало из-за дымки, пронизанное радужными лучами. Она чувствовала запахи воды и сосен, а также мыла из душевой Финна. Дина сидела на носу лодки, руки сложены на коленях, воротник куртки поднят.

– Как красиво! – У нее изо рта вырвалось облачко пара. – Кажется, что, кроме нас, здесь никого нет на много миль.

– В Синечвайне полно отдыхающих и туристов. – Он заглушил мотор, и лодка тихо закачалась на спокойной, как стекло, воде. – Возможно, даже на озере у нас уже есть компания.

– Здесь так спокойно. – Но она уже услышала вдалеке тарахтение другого мотора, крик встревоженной птицы и слабое шлепанье воды о корпус лодки.

– Этим-то и хороша рыбалка. – Бросив якорь, он протянул ей удочку. – Ее нельзя ускорить. Нельзя собрать здесь толпу. От тебя требуется только сидеть на одном месте, пока твоя голова отдыхает.

– Пока голова отдыхает, – повторила Дина.

– Сейчас мы будем удить рыбу самым обыкновенным, проверенным способом, – начал он. – Для него требуется больше ловкости, чем когда рыбу заранее приманивают к месту ловли.

– Правильно.

– Пожалуйста, без сарказма. Это искусство.

– Искусство? В самом деле?

– Искусство, – продолжал Финн, – состоит в том, чтобы тихо ждать на поверхности воды, подманить рыбу и потом умело подсечь ее.

Дина оторвалась от изучения красивых блесен и посмотрела на воду.

– Не вижу никакой рыбы.

– Увидишь. Поверь мне. Теперь закидывай удочку. Одним движением руки.

– Так мой отец всегда говорит о лошадиных подковах.

– Это так же серьезно. – Он уверенно шагнул на нос.

– Подковы – это серьезно?

– О Господи, Дина, неужели ты вообще ничего не понимаешь? Когда мужчине надо расслабиться, перевести дух, это еще не значит, что он не хочет соревнования.

Она усмехнулась, когда он передвинул ее руки на удилище.

– Ты понравился бы моему отцу.

– Похоже, что он разумный человек. Теперь крепко сожми руки, а запястья расслабь. – Он поставил Дину в устойчивое положение, закинул удочку так, что крючок шлепнулся в спокойную воду с тихим шлепком. От блесны, словно по волшебству, по воде побежали расходящиеся круги, приводя Дину в восторг.

– У меня получилось! – Сияя от счастья, она посмотрела через плечо Финна. – Ладно, у тебя получилось, но я тоже помогала.

– Неплохо. У тебя хорошие задатки. – Теперь он взял свою удочку, выбрал блесну. Бесшумный взмах удилищем, едва заметная рябь на поверхности воды.

Несмотря на свою радость. Дина ощутила дух соперничества.

– Я хочу еще раз!

– Хочешь или нет, тебе придется повторить. Но вначале надо смотать леску.

Она подняла брови.

– Я знаю.

– Медленно, – поучал ее Финн, усмехаясь одними уголками губ и показывая на своей удочке. – Плавно.

Терпение – это такое же искусство, как и умение закинуть крючок.

– Так что же, мы просто будем здесь сидеть и то забрасывать крючок, то сматывать леску назад?

– Хорошая мысль. Я вполне могу здесь сидеть и смотреть на тебя. Не такой уж плохой способ провести утро. Теперь, если бы ты была мужчиной, мы развлекались бы, рассказывая друг другу небылицы – про рыбу и женщин.