Хохол пощипывал усы, но молчал, а Леон в очередной раз удивился тому, насколько хорошо работает голова у этой женщины. В ее словах звучало что-то такое, в чем была логика и правда.

— А ведь ты, похоже, права, дорогая, — протянул Женька, — потому что ничего другого в голову-то не приходит. Но возникает вопрос — где она теперь-то, Виола?

— Два варианта — либо у генерала на съемной квартире — там, где человек Леона его видел, либо уже летит туда, где сейчас Алешка. И тогда у Грини тоже времени в обрез — с минуты на минуту его могут арестовать.

— А я бы на ее месте сперва дождался ареста, чтоб быть точно уверенным, — сказал вдруг Леон, и Марина уставилась на него удивленно:

— А ведь ты прав… Ты прав, Леон, как я не подумала? Конечно! Ей нужно подтверждение того, что Бес не вернется — ну, разумеется! Значит, она в городе…

— …и мы должны до вечера ее найти, иначе моему хозяину не поздоровится, — закончил Леон, вставая. — Сейчас так сделаем — я позвоню ему и скажу, чтобы сидел дома. Охрану проинструктирую. Потом вызвоню Влада, ну, того парня, что пас генерала, попрошу подъехать… куда?

— В «Матросскую тишину», — мгновенно ответила Марина, — у меня там пара вопросов к Вове, заодно и с Владом твоим переговорим.

— А дальше по ситуации.

— Главное сейчас — Мишку полностью нейтрализовать и вывести из игры хотя бы на сутки, — сказала Марина, вставая. — Все, собираемся — и полетели.

То, что случается, случается вовремя.

Китайская пословица

К зданию «Матросской тишины» они подъехали втроем на машине Леона. Он вышел первым и огляделся, но, кажется, ничего подозрительного не увидел. Марина курила в салоне и нетерпеливо постукивала каблуком туфли в пол, и это нервировало Хохла, сидевшего впереди.

— Ты переживаешь, что ли? — спросил он, выглядывая между сидений.

Она неопределенно мотнула головой, обдумывая, как сейчас начнет разговор с юристом.

— Тачки на парковке все свои, даже посетителей нет, рановато еще, — сказал Леон, возвращаясь в машину, — можно идти.

Марина выпрыгнула первой и быстрым шагом направилась к крыльцу, на ходу докуривая сигарету. Хохол и Леон двинулись следом.

— Прет как танк, — неодобрительно заметил Женька, глядя в стремительно удаляющуюся спину жены, — задумала что-то.

— Она, видимо, знает, что делает, — сказал Леон, — наше дело не мешать, я так понимаю?

— Наше дело телячье, Леон — обделался и стой себе, — процедил Хохол сквозь зубы. — Она всегда сама все решает, а мы так, на подхвате, на всякий случай.

Марина легко взбежала на второй этаж, где располагались кабинеты тех немногочисленных служащих, которым Ворон доверял и позволял делить с собой офис. Миновав бухгалтерию, она остановилась у двери с надписью «Юрист» и, взявшись за ручку, сделала глубокий вдох и выдох, чтобы восстановить дыхание. Хохол с Леоном остановились чуть поодаль, но Марина не обратила на них никакого внимания, толкнула дверь и вошла в кабинет.

Ее появления там, разумеется, не ждали, и Вова слегка опешил:

— Здра…вствуйте, Мария Андреевна, — с запинкой проговорил он, ловко смахнув при этом какие-то бумаги в открытый ящик стола и задвигая его.

— И вам не хворать, молодой человек, — улыбнулась Коваль, без приглашения усаживаясь на стул и забрасывая ногу на ногу. — Как спалось? Кошмары не мучили?

— А… почему меня должны мучить кошмары?

Глаза юриста сделались на секунду затравленными, но он постарался как можно скорее овладеть собой, и это ему почти удалось — ровно до того момента, когда Коваль вынула из сумки два скрепленных между собой скобкой листка с какими-то формулами и записями. Обмахиваясь ими, она насмешливо посмотрела на Вову и сказала:

— А, ну, то есть попытка отправить человека на тот свет не отразилась на вашей юной психике? Вот лично я бы на стенку лезла от страха.

— Ка… ка… какого человека? — прошептал в ужасе Вова, как зачарованный глядя на листки.

— То есть я права, и ты, маленький гаденыш, знал, что именно подсыпаешь в кофе своему патрону, да? — Она смотрела в упор в его побелевшее лицо и продолжала помахивать листками.

— Там… мне сказали… — бормотал Вова, не отдавая себе отчета в том, что говорит, — мне сказали — снотворное… просто уснет… никакого вреда…

— И ты, конечно, поверил? Как поверил и в то, что я тебе ту самую чашку отдала, да? Наивный какой… Так вот, юноша — в чашке был сильнодействующий яд, вот экспертиза, — она развернула листки, сунула их на секунду под нос юриста и тут же отодвинулась. — Сказать, по какой статье на зону пойдешь? Хотя ты ж сам юрист, должен знать.

Что именно придало Вове такую силу и отвагу, осталось невыясненным, но он буквально перепрыгнул через стол и опрокинулся вместе с Мариной на пол, стараясь ухватить ее за горло. В этот момент в кабинет ворвались Хохол и Леон, и Женька с разбегу ударил Вову ногой в голову, отправив не особенно крепкого парня в нокаут. Коваль откатилась в сторону, держась за горло, в которое Вова все же успел вцепиться на несколько секунд, и закашлялась. Леон схватил из стойки у кулера пластиковый стаканчик и, налив холодной воды, присел около Марины на корточки, придержал за голову и поднес стакан к губам:

— Попейте, будет легче.

— Гнида мелкая, — еще раз пнув лежащего мешком Вову под ребра, процедил Хохол, — скрути-ка его, Леон, вон хоть скотчем, что ли…

Пока Леон выполнял поручение, Женька поднял Марину на руки, отнес на небольшой диванчик у окна и уложил:

— Вот ты не можешь, чтоб не обострить.

— Кто же… знал… что он… — еле выдохнула Коваль, продолжая кашлять, — что он такой… шустрый…

— Видимо, вы его хорошо чем-то напугали, — заметил Леон, покручивая на пальце бобину с остатками скотча, — выбора не оставили.

— Ты не мог не бить его… в голову-то? — недовольно спросила Марина, глядя на мужа.

— Ага, надо было выбрать место, пока он тебя душил, — огрызнулся Хохол, — пусть спасибо скажет, что не сломал ничего.

— Скажет, если очнется.

— Куда он денется? — не совсем уверенно сказал Женька и посмотрел на неподвижно лежащее тело Вовы со скрученными скотчем руками и ногами.

— Ты бы хоть иногда силу свою рассчитывал, а? Ведь знаешь же…

— Ну, прости, родная, в следующий раз, когда тебя за горло будут держать, я сперва прикину, не сильно ли наврежу чужому здоровью! — чуть повысив голос, отозвался он и, взяв из ее рук стакан, шагнул к кулеру.

Наполнив емкость, он присел на корточки рядом с Вовой и принялся лить холодную воду ему на лицо и шею. Потребовалось еще три стакана и энергичные оплеухи, пока Вова наконец открыл мутные глаза и застонал: