Теперь мы имеем полный комплект инструментов для преобразования. В принципе, они у нас были всегда; единственное, чего нам не хватало, так это кнопки «пуск» – понимания, что их надо использовать. Если нам не хватает знаний, то мы их найдем; если у нас отсутствует опыт, мы его получим.

Все выше и выше, все вперед и вперед. Помните «матрешечную» вложенность элементов нервной системы? Как она получает все новые качества – по мере того, как мы поднимаемся на более высокие, более интегрированные уровни? Какие способности, какие таланты в нас расцветут? Кем мы можем стать? Есть ли этому предел? Как отыскать ответы на свои вопросы?

Мы заканчиваем так же, как и начали, – вопросами.

Наши заключительные слова:

«Что? Как? Почему?»

Это слова исследователей и искателей божественных приключений.

Итак, последнее «схлопывание» финальной суперпозиции становится начальным условием новой суперпозиции. Переменам нет конца.

И слава Богу.

Это была эпоха волшебства, и сам воздух был пропитан магией. Дыхание деревьев вплеталось в трели птиц, которые пели о силе. Очарованные долины хранили тайну о том, что правильное слово заставит их явить ниоткуда горы злата. Магия была повсюду. И я был там, очарованный сверкающими осколками творения, которое называл реальностью.

Вначале был шелест вдали. Листья на могучих деревьях вдыхали волшебный воздух. Затем послышался стук лошадиных копыт по булыжнику. Вскоре из тумана одна за другой показались повозки – начали съезжаться гости! Врачи, физики, мистики, художники – все как один волшебники. Они собирались закончить работу над книгой и, возможно, начать писать новую. Они приехали, чтобы есть, пить, веселиться и поднимать тосты за прошлые и будущие приключения и победы.

Сэр Мортимер, которого боги давно назначили распорядителем таких празднеств, суетливо носился по замку. Хотя он организовал уже бесчисленное количество грандиозных пиров, но этот был особенным – он предвещал нечто необычное. «Что-то такое витает в воздухе», – бормотал про себя Мортимер. Он считал физическое совершенство недостижимым, но неизменно к нему стремился.

Зал был украшен зелеными ветками. Запах можжевельника пьянил. Все обитатели замка усердно работали, готовясь к великому пиру. Ученые закрылись в своих кабинетах и лабораториях, пытаясь проникнуть в тайны жизни. Поэты и художники искали вдохновение. Квантовые повара готовили на кухне удивительные блюда, которых не видел свет, – эти кулинарные творения должны были потрясти воображение гостей, доставить им наслаждение и настроить на глубокомысленную беседу.

Именно ради этой беседы и затевался великий пир. У входа в главный зал на каменной арке была вырезана надпись:

В тот вечер никто и не думал сплетничать о людях. Гости горели нетерпением обменяться идеями: новые теории, новое понимание, новые эмоции, и – кто знает! – возможно, даже новые пристрастия! Предстоящая беседа должна была заставить скрытые силы природы обнаружить себя.

Казалось, что все прибыли одновременно.

Только что сэр Мортимер одиноко сидел в углу, протирая тарелки, а в следующий миг повсюду было полно народу. Фред Алан Вольф[14], который с каждым днем становился все более похожим на доктора Кванта, внимательно разглядывал картину, висящую на стене, и прикидывал, в какую реальность ведет этот портал. Марк Висенте вошел в зал со словами: «А знаете, я был бы не прочь поселиться в этом замке!». Появился Масару Эмото со своей красавицей-женой – они прибыли из другой части света, обогнув половину земного шара. Хотя график их поездок по странам с лекциями о «посланиях воды» очень плотный, они все-таки нашли время, чтобы пообедать с друзьями и повеселиться этим вечером.

Внезапно раздался крик.

Гости устремили взгляды вверх и увидели на лестнице Горди, держащего на руках их с Бетси дочь – Элоратею. Он еще раз задорно вскрикнул, подпрыгнул и с безумной скоростью заскользил по длинным изогнутым перилам. Все испытали весьма острые ощущения. На Горди был новый кожаный килт, но он нисколько не помешал своему владельцу благополучно завершить рискованный спуск и твердо встать на ноги – на те самые ноги, которым не страшны раскаленные угли.

Внизу Горди и Элоратею ждала Бетси Чейс. Любительница экстравагантных нарядов, она была одета во что-то неописуемое и каждому что-то напоминающее – только никто не мог понять, что именно.

Сняв верхнюю одежду, гости рассаживались на удобных диванах, чтобы расслабиться и немного отдохнуть с дороги. В зале звучала прекрасная соната Моцарта. Затем музыка смолкла.

Шум разговоров затих. Масару встал и объявил, что приготовил для друзей сюрприз. Он подошел к Эрвину Ласло и попросил: «Помнишь, как ты играл на фортепиано на фестивале Воды и Мира в Токио? Исполни для нас ту же самую вещь». Ласло улыбнулся и сел за фортепиано. Зазвучал «Румынский танец» Бартока. Вначале в этой музыке буйствует хаос, и когда кажется, что сейчас даже ад распадется на мелкие кусочки, из этой безумной стихии проявляется нить мелодии, которая влечет слушателя к другой пропасти безумия или, как выразился доктор Ласло, к мгновению бифуркации.

А затем наступила тишина.

Многие из гостей не знали, что в прошлом Эрвин Ласло был талантливым пианистом и в молодости много путешествовал по миру, концертируя в знаменитых симфонических оркестрах. (Ходили даже слухи, что в кабинете доктора Ласло стоит фортепьяно самого Белы Бартока!)

Небольшая доза бифуркативного безумия вывела гостей из расслабленности, и все перешли к празднично накрытому Круглому столу. Когда все расселись, три создателя фильма переглянулись. «Хозяевами пира» были назначены именно они, им предстояло произнести первый тост. Кто же это сделает? Будто невидимая рука опустилась на плечо Марка Висенте, и он встал. Ему было что сказать своим друзьям:

«За последние несколько лет я имел счастье общаться с великими умами. Знания и идеи, которые я почерпнул из наших бесед, необычайно расширили мой кругозор и обогатили мою жизнь. Без вас все было бы иначе… Я хочу высказать слова уважения и признательности всем, кто шел впереди вас и чьи исследования послужили основой для ваших открытий. Этот мир стал лучше – благодаря их усилиям и вашим достижениям.