На лице собеседницы – буквально на долю секунды, ничтожно малую – мелькнуло сомнение, затем вновь восстановилось выражение фальшивой участливости.

– Это ваш выбор, капитан Дара Дункан. Позовите Макса, и можете собирать свои вещи – вы переезжаете на палубу для обслуги. Насколько я помню, на крейсерах класса «Хищник» для нижнего персонала предусмотрены четырехместные каюты, и новеньких там не любят.

Макс прошел мимо, не глядя на Дару, спокойным шагом – он был в мундире, чистом и явно только что выглаженном.

Черт, он что – воспользовался химчисткой, пока здесь добивали Дару?

И еще резануло в спину голосом Анны:

– Добрый день, капитан Шурх.

«Капитан Шурх»… Эти два слова звенели в ушах и пока Дара собирала вещи, и когда спускалась на сервис-палубу. «Мангуста» продолжала движение, звезды с холодным любопытством взирали из темноты, мужчина, которого она считала своим, стоял на мостике…

Дара подошла к двери кубрика. Стандартное устройство: гибкая мембрана раскрывается, если дотронуться рукой. Достаточно легкого прикосновения. Но как же не хочется дотрагиваться!

Сделав над собой усилие, экс-капитан вдавила ладонь в упругий пластик. «Пасть» распахнулась, и Дара, не рассчитавшая усилий, ввалилась внутрь.

– Ну и чего ломишься? – донеслось ворчание, но тут же оборвалось. – А, капитан…

Дара оценила обстановку. В помещениях для обслуги, похожих на половинку сырной головы, она бывала и раньше: хороший капитан знает каждый отсек своего корабля. Четыре откидные кровати: две внизу, две над ними, та что справа, явно не занята, четыре ноздреватых покет-ниши для вещей, усиливающих сходство помещения с сыром. Крепящийся к потолку стол-качели и скамьи, вделанные в палубу, выглядели несколько чуждо. Возможно, так казалось по контрасту с более комфортабельной капитанской каютой.

И еще здесь были все эти люди.

На одной из нижних коек копошилась неопрятного вида женщина одного с Дарой возраста, испуганно глядевшая на нее исподлобья. На скамье, положив локти на стол, сидела старуха в сиреневом комбинезоне уборщицы. Седые космы вздыбленной пеной выдавались из-под форменной шапки. Впечатление «милой доброй бабушки» с сетью глубоких морщин на приятном лице портили серые волевые глаза, глядящие спокойно и уверенно – таких не могло, да и не должно было быть у обычной старушки.

Ног у нее не было. Точнее, они стояли у изголовья кровати, поблескивая глянцевыми суставами – вместо ног у бабки были протезы.

– Положим, уже не капитан, – ровным голосом произнесла Дара, закидывая баул с вещами на полку.

Женщина внизу издала звук – его можно было принять за смешок, за возглас удивления или просто за попытку поздороваться, в зависимости от желания. Дара предпочла последнее.

– Добрый день, – сказала она, глядя в стену. После чего полезла наверх разбирать сумку.

Уборщицы хранили молчание, пока новенькая перекладывала пожитки в покет-нишу. Две смены белья, халат, подаренный сыном, коробка с салфетками и прочими средствами гигиены, планшет да крошечная шкатулка, где хранились две-три чисто женские безделушки – единственное, что вносило разнообразие в поистине джентльменский набор.

Последним Дара извлекла из сумки бластер и долго держала его в руках. «Капитану Дункан за мужество и помощь в прорыве блокады Цирцеи от генерала конфедерации Смагина», – гласила надпись на рукоятке. Именное оружие отобрать нельзя, несмотря на разжалование, и бластер остался у Дары. Его даже не запрещалось вешать над койкой. Даре стало смешно: уборщица с именным бластером над кроватью. Чудо как почетно.

Убрав подарок в покет-нишу, она опустила ставню. С прошлой жизнью было покончено.

Первая смена начиналась в половине пятого по корабельным часам, гетапер заработал в четыре. Весь экипаж носил браслеты-будильники на левой руке, как издавна часы. В нужный момент гетапер испускал колебания определенной частоты через постепенно сокращающиеся промежутки времени.

Спящий испытывал ощущение, что его трясут за плечо. Согласно последним исследованиям военных медиков, такой способ был эффективнее и безопаснее для нервной системы, нежели обычный зуммер или голосовой будильник. В бытность капитаном Дара отключала таймер: чувство времени никогда не подводило ее. Но сейчас единственно разумным было скрупулезное соблюдение инструкций. Даже тех, которые на первый взгляд казались лишними.

– Что, проснулась? – донеслось с полки напротив, и Дара внутренне сжалась.

Вчера она не видела третью свою соседку: узкоглазую большеротую Вики, которую несмотря на низкое положение знал весь корабль: она была вездесуща и всесведуща.

– У нас тут не овер-дек, ждать не будут. Задержишься – впаяют выговор.

Подгонять Дару не было необходимости. Одним махом она слезла с постели и прошла за переборку в санузел. Когда она вернулась, баба Рита и Мэгген, так звали соседку снизу, как раз входили после ночной смены.

– Значит, так, девонька, – тихо произнесла старуха. – Некоторые наверху полагают, что поскольку по их бумажкам я здесь будто бы начальство, то буду играть в их игры, интересные только им. Мне спустили просьбочку, вроде как приказ. Чтобы я обеспечила тебе невыносимые условия, страшные задания, прям как в сказке про мачеху и несчастную падчерицу.

Мэгген прыснула в кулак, будто в этих словах нашлось что-то смешное.

– И что? – сухо поинтересовалась Дара. Этого следовало ожидать, и она собиралась в любом случае терпеть и ждать.

– Ну, ты постарайся сделать вид, что тебе тяжело, – пояснила баба Рита. – Не для наших, наши меня как облупленную знают, все равно не поверят. Это если кто из офицеров заглянет.

Экс-капитан пораженно взглянула на старуху. Ослушаться приказа начальства? Признать это в присутствии подчиненных? Они что здесь, с ума посходили?

В этот момент из санузла вышла бодрая Вики.

– Живее облачайся, подруга, – и дуй за мной. Научу тебя управляться с «ведром».

Нельзя сказать, чтобы Вики издевалась – видимо, из нее просто перло жизнелюбие. Ловко заколов волосы, она напялила шапочку и вылетела в распахнувшийся «зев».

Дара быстро натянула жесткий комбинезон и, оглянувшись на потерявших уже к ней интерес бабу Риту и Мэгген, последовала за Вики.

«Ведром» на армейском сленге назывался функциональный самодвижущийся контейнер характерной формы, укомплектованный моющими средствами и снабженный отделением для мусора. Работа уборщицы давно уже перестала ассоциироваться с тяжелым физическим трудом. Она просто была скучной – катайся полдня внутри «ведра» да переключай рычаги, пока оно подметает, моет, чистит, собирает по всему кораблю.

Никто не обратит на тебя внимания.

После короткого инструктажа – с «ведром» справился бы и ребенок – Дара заняла рабочее место и медленно двинулась по коридору вдоль кают персонала. Вики на своем транспорте тащилась вдоль параллельной стены.