«Видишь, дочка, – вновь тыкал пальцем в нового питомца Натэл. – Никто не может устоять перед бургузьей ногой».

И в этих его словах было гораздо больше смысла, чем думал отец. Несколько раз, играя с котом, он сбивал с ног соседских сыновей. А вот нечего всяким там изучать боевую магию во дворе! Надо вовремя прятаться и всегда помнить – в руках боевого генерала мрагулов даже вишневая косточка может превратиться в оружие массового поражения. Однажды метким броском бургузьей ноги в окно отец опрокинул на спину тамгара. Крупное животное, размером с земного носорога и такое же тучное, зачем-то забрело из ближайшего леса в наш поселок. За это и поплатилось. Минут пятнадцать тамгар пытался встать, потешно размахивая в воздухе короткими, похожими на тумбы, ногами, а затем улепетывал так, как не всякому земному рысаку под силу. С тех пор тамгары из чащоб не показывались.

Я прекрасно осознавала все свои плюсы и минусы. С раннего детства привыкла к тому, что окружающим гораздо чаще хочется бежать сломя голову, чем подружиться. Пока у меня не появилась первая подруга…

В тот день ничто не предвещало беды. Розоватое здание Академии на фоне розового рассветного неба напоминало мне почему-то о разведенной в воде крови врагов. Об этом очень часто рассуждал отец.

«Видишь ли, дочка, нет ничего лучше для мытья пола и посуды, чем разведенная в воде кровь врагов – в пропорции три к одному. Проверено в походах! Желчи у бедолаг столько, что она убивает всех известных микробов, а неизвестных калечит так, что те завидуют мертвым», – говаривал Натэл Вольк всякий раз, когда я занималась уборкой. Я пользоваться его советами не рисковала и применяла ненавистное отцу «химическое оружие» – то есть моющие средства.

«Видишь ли, дочка, эти ужасные химиФЕкалии создали истлы, чтобы истребить мрагулов подчистую. Потому что в войнах мы их били не раз. Вот заразы и решили – тихой сапой извести!» – комментировал всякий раз Натэл Вольк и демонстративно уходил из дома до окончания уборки.

Но вернемся к тому самому дню икс.

Птицы нервно чирикали в ветвях – вчера наша группа случайно в очередной уже раз подожгла дерево во дворе корпуса. Похоже, пернатые все еще вспоминали тот эффектный столб пламени от земли до неба и водяные облака, что обрушили на него водники. Тогда душем окатило всех в радиусе многих метров: преподов, студентов, котов и, конечно же, пернатых.

Несколько больших мух ошарашенно бились в оконное стекло моей квартиры. В общежитии Академии Войны и Мира учащимся выделялись отдельные квартиры и общие – на несколько существ. Мне дали отдельную. Поначалу я переживала и даже расстраивалась из-за отсутствия соседки. Мусор попросить вынести – и то некого! Не говоря уже о том, чтобы кто-то разбудил тебя в два часа ночи и еще два часа рассказывал про «потрясающее свидание». Или того хуже – до самого утра рыдал «какой он козел»…

За такое хочется убить, но иногда такого просто хочется. Словно есть некое удивительное волшебство в глупых подростковых задушевных беседах под одеялом «из кровати на кровать».

Но потом я оценила одиночество.

Никто рядом не храпел. Студентки моего потока то и дело ругались из-за того, что одна не давала другой спать и храпела как «холостой мамонт», «десять варваров вместе взятых», «сорок диких кабанов на водопое». Почему мамонт мог храпеть только неженатым, варвары – лишь большой компанией, а кабаны – исключительно на водопое, я так и не поняла.

Следующие разборки между «дружными соседками» я наблюдала в коридоре общежития. Две таллинки часа три занимались перетягиванием зеленых шаровар, пока те не треснули и не приказали долго жить. И только в эту минуту выяснилось – хозяйка штанов нашла их под подушкой у соседки. «Зараза, которая тащит все, что плохо лежит» планировала прикупить именно эту модель на распродаже, но опоздала на полминуты. Вот и решила позаимствовать обновку хотя бы на день…

Последней каплей, после которой я твердо решила, что уж лучше завести зейлендских тараканов, чем соседку, стала худощавая истла возле моей двери. Случилось все в тот злосчастный день, который с самого утра представлялся мне совершенно обычным для Академии Войны и Мира.

Когда за окнами совсем стемнело и фонари уже не просто светили – грозили выжечь глаза к черту – я решила немного прогуляться. После отцовской муштры и тренировок мне никакие ночные променады не страшны. Посмотрела бы я на того маньяка, что решится напасть на дочь знаменитого генерала Натэла Вольк! В последний раз посмотрела, перед похоронами…

А дышать свежим воздухом, напоенным запахом ночных цветов, полезно для нервов. Нынче как раз выдался «день изгоя». Это такой традиционный подростковый праздник. День, когда тебе ненавязчиво так напоминают, что одиночество – не выбор, а вынужденная мера, чтобы избежать гадостей от добрых одногруппников.

После занятий сокурсники отправились отмечать день рождения сестры Райлины – сальфийки с нашего потока, а меня позвать «забыли». Позже мне будто бы невзначай подкинули приглашение под дверь. Словно вдруг вспомнили, что в группе на одну студентку больше. Но я решила гордо проигнорировать запоздалое раскаяние сокурсников и прогуляться под луной. То есть под окнами малого актового зала, где и происходила вся вакханалия. Моя цель была проста и понятна. Любой, кто случайно выглянет в окно или выйдет на улицу, наткнется на Сласю Вольк, обиженную в лучших чувствах и готовую обидеть остальных. Бить не буду, так, припугну. Обычно варвары перекрестий слабаков не трогали. Неспортивно, не вызывает уважения, да и молодецкую удаль особенно не потешишь. Пока развернешься, пока разомнешься – глядишь, а противник уже лежит лапками вверх. Да и жалко таких… А к слабакам мы причисляли всех, кроме скандров с мрагулами. И усердно распускали слухи о собственной драчливости, несговорчивых характерах и буйных темпераментах. Подтверждали страшными байками из родного мира, щедро приправленными ударами кулака о ладонь. На посошок демонстрировали собственные шрамы, в деталях и красках описывая, что сталось с теми, кто их оставил. Слабые духом обычно срезались где-то на середине. Совсем хилые – на первых фразах начинали подергиваться и суматошно искать, куда бы спрятаться.

И вот решила я выйти из комнаты, толкнула дверь – а та не поддается. Нет, я понимаю, когда тебе не подчиняется крепость, вражеское войско, на худой конец – мультиварка! Но чтобы родная дверь?!! Такого подвоха я уж никак не ожидала. Поэтому толкнула еще раз. Снаружи послышался жалобный стон, витиеватое объяснение – насколько я добра и гуманна – и торопливые стуки коленями об пол. Кто-то энергично отползал по коридору, честя меня на чем свет стоит. И я, естественно, не могла не выяснить – кто это и за что мне такое счастье. То есть – с какого перепугу незваный гость посмел помянуть Сласю Вольк в столь неуважительном и многоэтажном пассаже. Нет, в родном поселении я слыхала и похуже. В основном от отца и чаще всего, когда у меня что-то не получалось на тренировках. Но все-таки.

Я распахнула дверь, и кто-то завизжал дурным голосом. Разразился еще несколькими нелитературными эпитетами и затих. Я заглянула за дверь и обнаружила там истлу. Глаза девушки выпучились и смотрели на меня так, будто это не она, а я подпирала чужую квартиру, за что случайно и схлопотала по самым мягким местам.