— Но я буду под подозрением, — сказал Филип. — Они обнаружат… Расследуют все по цепочке и обнаружат, что это я нанял вас, и тогда…

— Ничего подобного они не сделают, — сказал Шустак. — Они никогда не поймут, что ваша жена… э… убита. Наша технология совершенна.

— Но…

— Пожалуйста, позвоните мне, — ровным голосом сказал Шустак, — когда будете готовы обсудить все аспекты более подробно.

Дверь за ним закрылась.

Филип неподвижно смотрел в стену.

— Мистификация, — сказал он себе. Предложение Шустака казалось возмутительным. И тем не менее у Филипа появилась надежда.

Он обсудил все с Флорой — осторожно, не позволяя себе ни малейшего намека на истинную ситуацию, как будто это случилось с «другом». Когда он кончил, она явно не заподозрила, что он говорил ей о действительном событии, происшедшем непосредственно с ним.

Ее совет был как раз таким, на какой он надеялся. «В конце концов твой друг ничего не потеряет, если позвонит и задаст еще несколько вопросов, так ведь? Я хочу сказать, чем это может повредить? И у него всегда остаются пути к отступлению».

* * *

На следующее утро, после множества колебаний, тревожащих и внезапных, он позвонил по номеру, указанному в маленькой белой карточке Шустака, и договорился о визите.

Конторское здание было старым и обветшалым. Филип поднялся на лифте на десятый этаж и быстро нашел комнату 1012. На двери с матовым стеклом не было никаких других табличек, и, когда он открыл ее, в комнате не было ничего, кроме единственного стола и мистера Шустака за ним.

— Наша контора в связи с необходимостью, очень скромная, — улыбнулся Шустак. — Мы содержим и более солидные помещения… э… за городом. Садитесь.

У стола стоял стул. Филип молча сел.

— Вы, конечно, понимаете, начал Шустак, — что мы совсем не стремимся привлекать к себе внимание.

— Конечно, — рассеянно ответил Филип. Он достаточно много прочел, чтобы этого не знать. За кого этот человек его принимает? — Я хотел бы поговорить об этом… этом вашем методе.

— У-гу, — Шустак прикрыл глаза. — Боюсь, что о самом методе я смогу вам сказать очень немного, он должен оставаться нашим секретом. Вы понимаете?

— Но…

— Безопасность гарантируется. В конце концов, если бы вас начали беспокоить, то и мы тогда оказались бы под угрозой. Пожалуйста, поймите, что в наших интересах, точно так же, как и в ваших, проследить, чтобы все прошло гладко.

— Конечно, — сказал Филип. — Прошу… прощения. Но мне все же кажется, что…

— Что кое-что вам следует знать? — сказал Шустак. — Совершенно справедливо.

И он назвал одно имя.

— Вы хотите сказать, что это вы…

Шустак кивнул, на этот раз шевельнув головой на полный дюйм.

— Но эта была… естественная смерть, — сказал Филип. — Сердечный приступ.

Шустак кивнул:

— Так было в отчете судебного эксперта. Вы понимаете, наш метод новый и практически не выявляемый.

Филип вздохнул. Казалось, прошло много времени, прежде чем он сказал:

— Вы в тот раз упомянули вознаграждение.

Шустак секунду молчал, сосредоточенно глядя в стол.

— Скажем… десять тысяч долларов?

— Десять? Десять тысяч — это смешно! У меня нет…

— Мистер Девайс, — холодно перебил его Шустак. — Вы не доверяете нашему учреждению? Нам известно — нам известно— сколько у вас денег, чем вы располагаете. Десять тысяч — довольно скромная сумма.

Филип покачал головой.

— Я не заплачу десять тысяч вперед.

— Конечно нет, — сказал Шустак. — Пять тысяч сейчас, остальные пять — после… э… успешного завершения.

— Это слишком много, — горячо сказал Филип.

Шустак снова опустил глаза, глядя в стол.

— Сожалею. Пожалуйста, не э… хлопайте дверью, когда будете уходить.

— Но…

— Мы не торгуемся, — холодно сказал Шустак.

Воцарилось молчание.

— Вы хотите чек? — тихо спросил Филип.

На лице Шустака появилось подобие улыбки:

— Наличными, — сказал он. — Принесите их сюда, завтра днем.

Его голос снова стал приветливым.

Теперь оставалось только ждать. Устроившись на красной тахте в объятиях Флоры, Филип улыбался. К тому времени, когда он придет домой, его жена будет ликвидирована. Он будет свободен.

Он подумал о Флоре, о новой женитьбе. Легкая складка появилась на его лице. Наверное, не стоит опять себя связывать так скоро после… смерти. Кроме того, Флора — не единственная женщина, которая была бы счастлива показаться рядом с ним. Теперь, когда он свободен и богат.

Она шевельнулась у него в руках.

— Дорогой, — хрипловато проговорила она, — ты не думаешь, что тебе в самом деле пора идти?

Филип заколебался, потом кивнул.

— Наверное, пора. Но я вернусь завтра. И может быть, мне уже не нужно будет уходить никогда.

* * *

Он вел машину, не обращая внимания на дорогу. Он знал, ему нужно будет выглядеть убитым горем, как положено любящему мужу. Это не так уж трудно, важно разыграть удивление и потрясение, а это, говорил он себе, будет легко.

А потом, после всего этого… Он улыбнулся и позволил себе помечтать. Свобода — полная, абсолютная свобода. Не будет больше придирок, не будет упреков в невнимании, не будет больше… Словом, не будет больше миссис Филип Девайс.

К тому времени, когда он подъехал к дому, он определенно решил больше не жениться. Насвистывая, он открыл дверь квартиры. Где она будет? В гостиной? Или в спальне?

Он не придержал дверь, позволив ей захлопнуться за ним, и прошел вперед. Потянулся к выключателю.

— Филип! Это был ее голос. Она была жива.

И — он тут же это обнаружил — никто на нее и не покушался. Она была точно такая же, как и всегда.

Шустак вздохнул.

— Ну вот и все, — сказал он девушке, находившейся рядом. — Он дома, и он знает. Конец.

— А он не может… ну… пойти в полицию? — спросила она.

— С чем? — Шустак покачал головой. — Он нанял кого-то убить свою жену, а они не объявились? Нет, мы в безопасности. Конечно, если бы она поскользнулась в ванне или что-нибудь еще, мы могли бы приписать это себе и забрать остальные пять тысяч — но слишком жадничать неразумно. И контора закрыта — неизбежные накладные расходы, но как обидно было платить за первый месяц аренды. Мы уехали, и он никогда не найдет нас.

— Ты просто чудо, — сказала она.