— Смотрите-ка, господин магистр! Иди же сюда, Зигер!

В огромном камине горел гигантский огонь, как будто хозяин решил зажарить для своих гостей целого быка.

— Проходи, сын бернского крестьянина и бретонской ведьмы.

— Мой отец не был крестьянином, — возразил Ломбарди.

— Нет, конечно нет. Он был аптекарем, но в чем разница? Все бернцы — сумасшедшие.

— А все бретонки ведьмы, так?

— Да, у меня очень простая картина мира, сын мой, в ней все весьма однозначно.

Делен засмеялся. Его хохот заглушал ужасный треск в камине, огонь из которого вырывался вверх на добрые десять метров. За длинным столом кроме Делена сидели еще десяток мужчин и три дамы, которые тотчас же поднялись, чтобы поставить для Ломбарди стул. Все три молоденькие, вдвое моложе хозяина, как раз в этот момент швырнувшего через стол кружку с пивом.

— За твоих родителей, сын мой, которых ты наверняка уже давно не видел.

Ломбарди ловко подхватил кружку и сел. Делен приходился ему дядей. Он тоже был родом из Берна, сюда его привела судьба, потому что бернцы, которым надоели его судебные склоки, недолго думая, выставили его за ворота своего города. Тогда он увлекся путешествиями, бродил то к югу от Альп, то к северу от них, пока, женившись, не осел здесь. Жители Каленберга тоже были бы весьма рады, если бы он после смерти супруги убрался отсюда, но ему здесь нравилось. Черной как ночь была его борода, черными — всклокоченные волосы, которые сделали бы честь любому барану. Его тело не помещалось ни в одни доспехи, но с появлением пороха надобность в них все равно отпала. Его башня стояла на настоящем пороховом арсенале, который мог в любой момент показать себя в действии. Но пока Делен такой команды не давал, наоборот, казался совершенно спокойным и настроенным на шутки, до коих был большой охотник — конечно, в соответствующих обстоятельствах.

— Что тебе здесь нужно? Неужели он тебе надоел, этот город городов?

— Не исключено.

— Ты ведь приехал не потому, что безумно по мне соскучился. Тебе нужна женщина? Выбирай.

Делен потянулся к стоящей на столе тарелке:

— Вот, ешь. Такого тебе в твоем студенческом приюте не подадут.

— Мне понадобилось кое на что посмотреть со стороны. Я подумал, что на башне у меня появится необходимая дистанция.

— Чудесно! Тогда оставайся. Завтра поедем на охоту. Ты еще не разучился стрелять?

Ломбарди засмеялся. Конечно не разучился, но приехал он совсем за другим.

«А что, — подумал он, — было бы неплохо вообще больше не возвращаться в Кёльн. У Делена можно стать забиякой и задирой. Ему этого хочется? Сменить башню духа на Господина на Башне?»

Делен выделил ему на ночь одну из своих метресс, совсем молоденькую, — наверное, ей не было еще и семнадцати. Они вместе прислушивались к реву бури, крутившейся вокруг башни.

— В лесу поселился дракон, — сообщила девушка, теснее прижимаясь к нему. Она очень боялась и бури, и чудовища.

— Драконов не бывает, малышка, — сказал Ломбарди, но девушка только упрямо тряхнула головой.

— А его кто-нибудь видел? — спросил Ломбарди, и девушка быстро закивала. Конечно, люди его видели, он ужасный, ходит, круша деревья, а из пасти у него вырывается огонь.

— Это был просто образ, — объяснил Ломбарди, — образ, не имеющий ничего общего с реальной действительностью.

Но девушка не согласилась:

— Значит, все, кто его видел, сумасшедшие?

— Да, сумасшедшие, — ответил Ломбарди, смотря на дрожащее оконное стекло. Комната находилась наверху, выше остался только парапет башни. Окно было таким узким, что в него не протиснулся бы и ребенок.

— Он такой огромный, что если выпрямится, то может даже заглянуть в окно, — пролепетала девушка и замерла, услышав раскаты грома.

Казалось, башня раскачивается, как ольха на ветру. Ломбарди встал и подошел к окну. Снаружи не было ничего, кроме смоляной черноты, ни пятнышка света, даже на небе. Теплые руки легли ему на бедра:

— Ты его видишь?

Он засмеялся:

— Нет, его не существует, глупышка.

— А что существует?

— Я не знаю.

Утром он один пошел в лес. Буря прорубила широкую брешь. Поваленные деревья перегородили узкую тропинку. Совершенно случайно Ломбарди наткнулся на отшельника, который уже несколько лет жил здесь, питаясь грибами, ягодами и тем, что иногда приносили люди. Перед его пещерой журчал прозрачный ручей. Как раз в этот момент старец мылся в ручье, опустившись на колени. «Жалкое убежище», — подумал Ломбарди, бросив взгляд в пещеру: одеяла, лежащие на голой земле, решетка для защиты от волков и других зверей, горшок, кострище. Больше ничего.

Отшельник был бос и носил простую накидку. Борода его доставала до бедер. Он приветливо поздоровался с Ломбарди, улыбаясь ясными голубыми глазами — ясными и голубыми, как вода в ручье.

Ломбарди протянул ему кусок хлеба, взятый с собой на прогулку, и старик засиял. Нечасто у него бывали гости, и совсем редко — такой хороший хлеб. Он развел огонь, вскипятил в своем котелке воду, бросил в нее щепотку травы и пригласил Ломбарди в пещеру.

— Садитесь. Вы пришли от хозяина башни?

Ломбарди опустился на одеяла и прислонился к холодной стене. Вид из пещеры открывался безрадостный: сухие остовы деревьев в легком утреннем тумане. Все еще тоскливо шумел ветер.

— Вам бы лучше поскорее вернуться обратно. В такую погоду легко заплутать. Когда появляется туман и меняется погода, из леса приходит дракон — так говорят люди. Вы человек науки и, возможно, в это не верите, но все-таки будьте осторожны.

Ломбарди смотрел на лес. Смешно верить в дракона, которого не существует. Ночью девушка все уши ему прожужжала, и он спал беспокойно, ему снился дракон, огромный, толстый, во сне он преградил Ломбарди дорогу.

— А вы в него верите? — спросил он старика, который достал острый нож и принялся резать хлеб.

— Какая разница? Я его ни разу не видел, вот и не верю. Но ведь бывают вещи, которые нельзя увидеть, и тем не менее они существуют. Крестьяне из деревни уверяют, что видели, как он разорвал теленка. Вы можете возразить, что крестьяне — люди необразованные, хотя даже весьма образованные люди, бывало, отправлялись в путь, чтобы убить дракона.

«Сплошные иллюзии», — сердито подумал Ломбарди, но стоило ему взглянуть на сгущающийся туман, и настроение его сразу переменилось: ему стало жутко. Вон там какой-то блеск — не пара ли это ярких глаз? «Это кошка», — успокаивал он себя. Старик принес ему кружку отвара шиповника, который он подсластил остатками меда.

— Выпейте, вам станет теплее.

Ломбарди осушил кружку и встал.

— Да, наверное, мне все-таки лучше вернуться назад.