Егор предлагает ограничиться цирковым фургончиком, легким бипланом для трюков, речным катамараном и воздушным шаром. Работа еще не началась, а в творческом коллективе уже пошли разногласия — не могут договориться о репертуаре.

Королев настаивает на премьерном спектакле «Том и Джерри», уже получил согласие корпорации «Уолт Дисней» на приобретение прав и уверяет, что шоу получится круче, чем легендарные веберовские «Кошки» и лавэйский «Ковчег». Егору больше нравится идея сперва поставить новую версию «Кота в сапогах». Принцесса держит нейтралитет.

А вообще Саша с Егором насчет театра еще окончательно не решили, думают. Оба без слов понимают, что ничего крупного и серьезного Королев, скорее всего, создать уже не сможет — здорово подкосила его та лондонская ночь на мосту, а к мысли о мелких проектах ему нужно привыкнуть. Да и не только в этом дело. Главная причина, которая мешает молодоженам активно включиться в новое дело, совсем другая — у Принцессы вовсю созревает идея сделать Королева дедулей. Это и понятно: в настоящей уютной семье не могут не появляться детишки.

Только позавидовать такой жизни. Хотя не стоит — так ведь только в сказках бывает. Не просто хорошо, а идеально… Или почти. Да и глупо как-то людям завидовать — бесполезное чувство, бессмысленное. Человекам человеково.

Вот теперь, кажется, все. А, нет! Про деньги-то я не сказал.

После падения Егора и Саши в Темзу чемоданчик остался наверху. Утром его хватились, но не нашли.

Через несколько часов полиция арестовала в Международном аэропорту Льюис Кэрролл некую Сесилию Крау. При себе у Сесилии оказался металлический чемоданчик, набитый евро-юанями, самой твердой валютой Земли. Женщина вела себя нервно и нехотя сообщила, что, после того как ее чуть не убили русские в башне Тауэрского моста, она пережила потрясение и, как попали к ней эти деньги, не помнит.

Вот теперь — точно все.

Отлично! Просто блестяще! Ни единого слова о том, как в действительности Кот расставался с Егором! Или Егор с Котом. Как будто это неважно!.. Наверняка внимательный читатель уже матерно презирает рассказчика. У людей всегда так: чуть что — сразу мат. Но в данном случае недовольный был бы прав, даже если бы ругался грязно и зло. Без прощания с Котом многое остается неясным, а я увлекся другим. Исправляюсь.

В последний раз мы видели Кота в водах Темзы. Или нет, мы видели его на мосту. Или в воздухе… А что дальше? Так он и сгинул в самом центре сказочного Лондон-града? Эти вопросы я не то что подсказываю… знаете, как бывает — смутно чувствуешь, а формулировка в голову не приходит.

Наверняка без этих сведений потом возник бы неприятный осадок, такая неполнота, что ли, дисгармония. Но пойдем по порядку. На вопрос: не утоп ли Кот в волнах Темзы-матушки — однозначный ответ: ноу, не утоп. Просто он на время исчез, чтобы в последний раз ненадолго появиться в Москве.

В день венчания, перед тем как все поехали в церковь, Кот появился в квартире Мельникова, бывшем гнезде Карабана. Он поймал Егора в коридоре и мягко выволок на улицу, несмотря на сердитое сопротивление бывшего друга.

Они шли по бульвару и молчали. Ушли далеко. Егор угрюмо напомнил о венчании, Кот кивнул.

Бульвар незаметно сузился, стал почему-то аллеей, квадратом окаймляющей пруд; люди куда-то исчезли.

Кот остановился, закурил сигару и с глумливым прищуром выпустил дым против ветра прямо Егору в лицо.

— Да ну тебя, придурок, знаешь же, терпеть не могу сигары. Особенно эти.

— Ничего, полюбишь. Когда один останешься.

— Что-что?..

— Да, Егор, пора мне.

— Да ладно, брось.

— Не «брось», а «брысь»…

— Нет, ну серьезно… Я же… Я один не могу.

— Уже можешь.

— Да пошел ты!..

— Вот и я о том…

— Идиот…

— Пойми, Егор, человек самостоятелен от рождения. Только большинство, пожив, про это потом забывает, они как бы засыпают и видят себя во сне другими, неуверенными и слабыми. У вас появляется кое-что такое, чего нет у животных, — рефлексия. Вы много сомневаетесь в простых ситуациях и многое обдумываете. Если бы вы были проще… не примитивнее, а проще, доверчивее к себе, к тому, что подсказывает вам душа… Но это практически невозможно. Вы всегда обдумываете, как бы не прогадать. И чаще всего проигрываете. А значит, оказываетесь жалкими и слабыми. Некоторые так всю жизнь. А потом, скопытившись, вдруг просыпаетесь и понимаете, что на самом деле там, внизу, в этом милом зверинце, все время были сильными и самостоятельными, поскольку человек всегда один, он так устроен, ему надеяться не на кого…

— Не все так думают.

— Да, конечно. Только не осталось у меня времени, Егор, на дискуссии. Извини. Ну так вот. И, проснувшись, пытается человечек укусить свой изменившийся локоть, ан не тут-то было — локоток, он и на небесах локоток, хоть и другой на ощупь. В принципе, это ничего, конечно, не смертельно, что при жизни не успел многого из-за вялости своей и трусости, которых на самом деле вовсе и нет, — не страшно, впереди вечность. Обидно бывает, что там столько времени перевел даром, можно было развиваться, расти, сильнее становиться и легче, чтобы быстрее подняться. Ну да ладно, время есть… точнее, его как раз нет, в том смысле, что оно там не исчисляется. Можно расти, меняться, взрослеть. Но иногда мелькает мыслишка: ну как же я, осел, столько времени там угробил! Хоть бы разбудил кто-нибудь, ткнул бы мордой о столб! Так что не тормози, Егор, ты теперь знаешь. А мне пора, старичок. Знаешь, он меня все-таки зацепил, кажется, этот гад Соловей. И, похоже, смертельно. Мысли путаются. Ну все. За вредность прости. Много всякой фигни я творил. Особенно с Сашей. Но знаешь… Тогда, с Айгуль… если бы у нас это произошло, я бы не появился потом так… грязно… когда ты и Сашка… мне так хотелось побыть человеком во всем… На дискотеке все уже было на мази, но вдруг ты вернулся и отключился, а мне пришлось срочно вернуться в Замок, они отвезли тебя в номер, ну и… дальше ты знаешь. Все это запутанно, сложно, неправильно и гадко с моей стороны, но знаешь… Я действительно хотел тебе помочь, просто… Становясь тобой, я не мог вести себя иначе. Я, как и ты, был безумно влюблен в Принцессу. Сдерживался, как мог. То, что я делал, — такой мизер по сравнению с тем, что я мог натворить. Только в последний раз, когда ты остался в Замке, я действительно был собой в твоем теле. Это быстро кончилось, твое тело отторгло меня, душа хотела вернуться на место и вернулась, не дожидаясь, пока я ей позволю, но эти несколько минут были классными, волшебными, такого я не чувствовал никогда. Представляю, что было бы, если бы мне удалось поближе познакомиться с Айгуль, она мне понравилась. Настоящая кошка. Боюсь, тогда ты не скоро вернулся бы в себя. Ладно, все, не сердись. Думаю, меня оправдывает специфика наших с тобой отношений. По большому счету, трудно обижаться на себя самого. Нет? Лично я на тебя не сержусь, не за что. Кстати, может, тебя это утешит: все лучшее, что во мне было, я оставляю тебе.