Какой же красивый… Невольно залюбовалась им: волосы, взъерошенные ветром, загорелое лицо и глаза — невероятно голубые, будто хрустальные…

— И куда ты ходила в таком виде? — Филипп оценивающе оглядел мой наряд.

— Думаю, могу задать тебе тот же вопрос.

— Я уже говорил, что расскажу позже, — ответил он после повисшей паузы. — А вот ты, похоже, что-то скрываешь от меня. Такие платья не надевают на прогулку. Спрашиваю еще раз: где ты была?

— Гуляла, — пожала плечами я.

— С кем?

Я отвела взгляд. Между мной и Артуром не произошло ничего предосудительного, но все же я чувствовала себя… виноватой.

— София! Мне что, приставить к тебе охрану? Ты рискуешь не только своим здоровьем, но и жизнью нашего ребенка! — раздраженно бросил Филипп, отчего я заволновалась.

— Я вела себя более разумно, если бы ты не оставлял меня одну! — вспыхнула я и попыталась обогнуть его.

Но Филипп не пустил меня. Как только мы поравнялись, он обвил мою талию и властно притянул к себе. Когда я оказалась в его объятиях, все, что было до, исчезло. Остались лишь мы с ним.

Не обращая внимания на то, что мы стоим перед отелем, Фил целовал меня со всей страстью. А я растворялась в нем, не желая, чтобы это прекращалось.

— Продолжим в номере, — шепнул Филипп, беря меня за руку и уводя от любопытных глаз.

После нашей перепалки мне совершенно не хотелось обсуждать его дела, поэтому, оказавшись в номере, мы дали волю чувствам. Уже спустя считанные секунды вызывающее платье лежало на полу.

Филипп не донес меня до постели, остановившись прямо в коридоре. Он отшвырнул со столика косметику и, расположив спиной к себе, провел рукой по моей ягодице.

— Обопрись на стол.

Я послушно выгнулась, демонстрируя ему интересный обзор.

— Вот так. — Филипп удовлетворенно оценил то, что открывалось его взору. — Только еще один штрих.

Он решил повысить градус нашего «общения», использовав мой же шарфик в качестве веревки.

Плотно стянув мне запястья, Филипп привязал их к металлической полке, которая так кстати попалась под горячую руку. Я уже сгорала от предвкушения, виляя бедрами и раззадоривая его.

Филипп одобрительно хмыкнул и тут же расстегнул брюки.

— Плохая девочка. Но моя, — хрипло сказал он, хватая меня за подбородок, чтобы поцеловать.

Одних только поцелуев было мало, но крепко связанные руки не позволяли перехватить инициативу. Я начала прижиматься к нему. Его член упирался мне в спину, отчего я еще больше ерзала в ожидании ласок.

— Плохой — это ты. И если сейчас же не приступишь к делу, я накажу тебя самым изощренным способом, — жадно покусывая его губы, прошептала я.

— Сегодня я отдаю приказы. И наказываю тоже я, — Филипп похотливо улыбнулся и, откинув меня на стол, грубым движением вошел, заставляя вскрикнуть от палитры ощущений.

Но радость длилась недолго. Он так же резко вышел, введя меня в недоумение.

— Что за черт?! — Я попыталась повернуться, но шарфик не дал сдвинуться с места. — Филипп!

Он приблизился и шепнул:

— Да, дорогая? Ты что-то хотела?

Я дернулась и мигом получила шлепок по ягодице. Потереть кожу было нечем, и болезненный жар уже растекался по телу.

— Фил… Пожалуйста. Я больше не буду.

— Не будешь что? — проведя членом по моей попке, уточнил он. Я задрожала.

— Гулять…

— Гуляй, сколько хочешь. Но только со мной. — Филипп провел рукой по моей шее, опускаясь к груди. Я была на грани — он чувствовал это.

Когда пальцы сомкнулись на сосках, я выгнулась и еще сильнее раскрылась, чтобы принять его. Филипп не стал продолжать мучения и, быстро наполнив меня, легонько укусил за шею, подводя к оргазму. Фил совершил несколько мощных толчков, прижимая меня к столу, и я ощутила, как сперма стекает по ногам.

Закрыв глаза, я отдалась глубокому экстазу. В эту секунду нам обоим было хорошо.

Филипп поцеловал меня и, аккуратно развязав руки, осторожно отнес на кровать.

— Я люблю тебя, всегда помни об этом, — тихо признался он.

Я улыбнулась, зная: это абсолютная правда.

***

Утренний рейс в Москву задержали. Вследствие технических неполадок с самолетом мы потеряли около трех часов. Но за это время я успела уединиться с Евой и рассказать ей о странном поведении Филиппа и внезапно пробудившихся чувствах к Артуру.

— Я думаю, вам с Артуром нужно меньше пересекаться. Это все гормоны — у беременных так бывает, — постаралась успокоить Ева.

— Уверена? — засомневалась я.

— Угу. А вот про Филиппа даже не знаю, что сказать… Просто подожди. Скорее всего, он либо проколется и ты узнаешь его секрет, либо сам обо всем расскажет.

— Наверное, ты права. Будем ждать. Хотя не хотелось бы в итоге получить неприятный сюрприз, — резюмировала я, после чего Ева ушла на регистрацию пассажиров, а я наконец-то отправилась на борт.

Следующие несколько дней я была сама внимательность, но ничего необычного не происходило. Неизвестные звонки прекратились, и Филипп, как и прежде, проявлял заботу. Ни дать ни взять мужчина мечты!

Все шло по плану — рейсы, перелеты… Даже на мою просьбу остаться в отеле в Испании, а не ехать в дом его родителей, Филипп согласился без возражений.

Единственное, что тревожило душу, — предстоящая встреча с Эриком. До дня икс оставалось немного, и чем ближе было пятнадцатое июля, тем больше внутри меня нарастало волнение.

А что скажет мама, когда узнает о моем решении?.. Расстраивало и то, что завтра день ее рождения. К сожалению, я не смогу поздравить маму лично, так как мы прилетим в Москву только на следующий день.

— Почему ты такая грустная? — Филипп уловил мое настроение.

— Вспомнила о маме. Это первый день рождения, когда меня не будет рядом…

— А если позвать ее в Москву? Раз ты сама не можешь, пусть приедет она.

— Об этом я не подумала… Идея хорошая, но как я объясню то, что мы живем вместе? — растерялась я. — Хотя можно пока не говорить… Я сниму номер в отеле для нее и для себя, и она ничего не заподозрит.

— И когда же ты собираешься рассказать ей о нас? Может, уже пора?! Или ты планируешь дождаться, когда вырастет живот? — с раздражением бросил Филипп.

— Сначала я хочу развестись с Эриком. Когда все будет улажено, мама не сможет повлиять на процесс. Просто примет этот факт.

— А то, что у нас будет ребенок, недостаточно для твоей мамы?!

— Филипп, я сама разберусь, — остудила я его пыл.