уйдя на покой и посвятив все свое время научным исследованиям, он стал более искусно делать вскрытия, результаты этих экспериментов привели его к мысли, что сердцевина нервов как бы растет из головного мозга.

7.3.8. Его рассуждение выглядит следующим образом: «Мы наблюдали природу головного мозга, и головной мозг оказался двухчастным, как и у остальных животных, и желудочки его являются удлиненными по форме; они соединены отверстием в месте сочленения частей, из этого соединения имеется вход в так называемый мозжечок, и там находится еще один маленький желудочек.

7.3.9. Каждая из частей перегорожена оболочками; ведь мозжечок перегорожен сам по себе, и также перегорожен головной мозг, который подобен тонкой кишке и имеет множество изгибов. Мозжечок же имеет еще больше разнообразных изгибов, чем мозг.

7.3.10. Из этого рассматривающий может понять, что как среди животных олень, заяц или любой другой зверь, который превосходит остальных в беге, хорошо оснащен пригодными для этого мышцами и сухожилиями, так и у человека, поскольку он значительно превосходит остальных живых существ в мышлении, соответствующая часть больше и снабжена многими изгибами. Произрастают же все нервы из головного мозга, и в целом ясно, что головной мозг является началом всех нервов в теле.

7.3.11. Ведь и чувство, происходящее от ноздрей, и чувство, происходящее от ушей, направляются в него через отверстия. Также к языку и к глазам направляются отростки от головного мозга».

7.3.12. В этих словах Эрасистрат признает, что ясно видел то, чего прежде не знал: что все нервы растут из головного мозга. Он также точно пишет о его четырех желудочках, тех самых, которых он годом раньше не увидел.

7.3.13. Если бы он ставил эксперименты и на живых животных, которые мы делали не один и не два раза, но весьма часто, он бы точно знал, что жесткая и твердая оболочка существуют ради защиты мозга, мягкая и нежная же — для того же, и еще для того, чтобы соединять в головном мозге все сосуды, артерии и вены.

7.3.14. О том же, что же следует, по моему мнению, рассматривать при анатомических экспериментах для доказательства этого учения, сказано главным образом в «Анатомических исследованиях», теперь же я напомню те из этих экспериментов, которые наиболее полезны для нашей темы.

7.3.15. Когда удалена кость головы, но животное еще живо, и твердая оболочка оказывается обнаженной, то если потянуть эту оболочку посредством крючков, или разрезать, или полностью вырезать с обеих сторон средней линии, вдоль которой она, разделенная на две части, спускается в головной мозг, животное не лишится ни способности ощущать, ни способности двигаться, как этого не произойдет и при разрезании или удалении части оболочки, служащей защитой головного мозга сзади.

7.3.16. Даже если каким-либо образом вырезать сам головной мозг, животное не лишается способности двигаться и ощущать, прежде чем разрез дойдет до одного из желудочков мозга.

7.3.17. Наибольший вред наносит животному разрез заднего желудочка, затем — разрез среднего желудочка, разрез же любого из передних желудочков наносит наименьший вред, и этот вред бывает большим у более старых животных и меньшим — у молодых.

7.3.18. Сжатия желудочков вызывает то же действие, что и их разрезы; такие сжатия мы наблюдали, не намеренно, но всеми силами пытаясь избежать их, у людей, которые подвергались трепанации черепа при переломе его костей.

7.3.19. Благодаря этим явлениям также можно сделать одно из двух предположений о пневме, содержащейся в желудочках головного мозга: если душа бесплотна, то эта пневма является, так сказать, ее первым жилищем, если же душа телесна, то эта самая пневма и есть душа.

7.3.20. Но когда, после соединения желудочков, животное вновь начинает обретать способность чувствовать и двигаться, становится ясно, что и то, и другое предположение относительно пневмы неверно.

7.3.21. Итак, лучше принять, что душа обитает в самом теле головного мозга, чем бы она ни была по своей сущности — ведь не об этом сейчас идет речь, — а первым ее инструментом по отношению ко всем ощущениям и произвольным движениям живого существа является пневма. Поэтому, когда живое существо лишено пневмы, вплоть до того момента, как пневма снова собирается в нем, оно не лишается жизни, но теряет способность чувствовать и двигаться.

7.3.22. Однако если бы пневма была материей души, то, лишившись ее, живое существо тотчас погибло бы.

7.3.23. Итак, эта пневма, вероятно, рождается в желудочках головного мозга, и поэтому там заканчивается множество артерий и вен, из которых формируется так называемое сосудистое сплетение, и эта пневма, как я говорил, есть первый инструмент души.

7.3.24. Видя сетеобразное плетение, формирующееся из идущих в голову артерий, которые проникают в череп и внутри него оказываются в так называемом основании головного мозга, можно сделать вывод, что эта пневма образуется, когда сосуды, главным образом артерии, выдыхают ее в желудочки головного мозга.

7.3.25. Ведь природа выделила значительное пространство как бы под некое ложе для этого сетеобразного плетения, которое окружено твердой оболочкой, и к нему ведет значительная часть сосудов от так называемых сонных артерий, по одному сосуду к каждой части, после чего они многообразно разветвляются, образуя не простую сеть, но множество сетей, налагающихся друг на друга, соприкасающихся и врастающих друг в друга.

7.3.26. И снова от плетения вырастает пара артерий, такая же по размеру, какая с самого начала пришла туда от сонных, и направляется в головной мозг, оплетая все его части многочисленными ответвлениями и, в частности, создавая плетения в желудочках.

7.3.27. Итак, пневма, содержащаяся в артериях, является и называется жизненной пневмой, а пневма, содержащаяся в головном мозге, — психической пневмой; это не материя души, но как бы первый ее инструмент, находящийся в головном мозге, какова бы ни была ее сущность.

7.3.28. Как жизненная пневма рождается в артериях и сердце, получая вещество для образования из дыхания и испарения жидкостей, так же психическая рождается в основном из переработанной жизненной пневмы. Ведь, разумеется, более всего необходимо, чтобы эта пневма претерпела совершенно определенную трансформацию.

7.3.29. Ведь если даже семя и молоко, весьма уступающие в своем значении психической пневме, должны производиться природой совершенно определенным образом, ради чего она надолго задерживает эти вещества в переваривающих органах и создала для семени изгиб перед яичками, а для молока длинные сосуды, ведущие в соски, то естественно, что, делая в головном мозге из жизненной пневмы психическую, она создала возле головного мозга как бы некий запутанный лабиринт — сетеобразное плетение.

7.3.30. Итак, все это мы поняли из устройства частей тела: то, что психическая пневма есть не вещество души и