И она должна была обращаться к эмоциям, а не к разуму, потому что «люди в подавляющем большинстве настолько женственны по натуре и привычкам, что трезвый расчет определяет их мысли и действия гораздо меньше, чем эмоции и чувства». Наконец, пропаганда должна быть постоянной и неизменной в своих посланиях. Она никогда не должна допускать ни тени сомнения в своих утверждениях или допускать малейшую долю правоты в заявлениях врагов[420].

Вооруженный этими мыслями, а на первых порах, возможно, их более зачаточными вариантами, Гитлер подчинился приказам вышестоящих офицеров и посещал курсы политического обучения в июне 1919 г., которые стали началом его политической карьеры. Момент был подходящий. Мюнхен стал миром, который, по мнению многих консерваторов, перевернулся с ног на голову, и пришло время вернуть его в правильное положение. Где Пруссия проиграла, Бавария могла указать путь. Весь политический дискурс в Мюнхене после свержения коммунистического режима был насыщен националистическими лозунгами, антисемитскими фразами, реакционными выражениями и всячески стимулировал яростное выражение контрреволюционных настроений. Гитлер, как и некоторые другие, оказался специалистом в освоении нюансов этого языка и использовании стереотипных образов врагов порядка в неистовом языке экстремизма[421].

III

Курсы, которые посещал Гитлер, были предназначены для того, чтобы искоренить любые социалистические симпатии в регулярных войсках Баварии и внушить военным крайне правые убеждения. Среди лекторов были консервативный мюнхенский профессор истории Карл Александр фон Мюллер и пангерманистский экономист-теоретик Готфрид Федер, который наводил антисемитский глянец на экономическую теорию, обвиняя евреев в уничтожении средств к существованию усердных тружеников арийцев за счет неэффективного использования капитала. Гитлер с такой готовностью принял идеи этих людей, что в августе 1919 г. по указанию руководства сам стал читать подобный курс. Здесь он впервые обнаружил у себя талант выступать перед большой аудиторией. Люди, посещавшие его лекции, были восхищены его страстью, убежденностью и способностью находить контакт с простыми людьми. Они также отмечали его яростный антисемитизм. В письме от 16 сентября Гитлер описал свое отношение к евреям. Пользуясь биологической метафорой, которая в разных вариациях проходила во многих последующих речах и статьях, он обвинял их в «заражении людей расовым туберкулезом». Он отвергал «антисемитизм, основанный исключительно на экономических предпосылках», который вел к погромам, в пользу «здравомыслящего антисемитизма», целью которого является «запланированная законная борьба и ликвидация еврейских привилегий». «Его окончательная задача — неумолимое устранение всех евреев»[422].

В яростно-мстительной ультранационалистической атмосфере месяцев, последовавших за кровавым подавлением мюнхенской революции добровольческими бригадами, такие настроения были далеко не редки. К этому времени Гитлер стал доверенным политическим агентом армии. В этом качестве он получил задание представить отчет об одной из крупных политических группировок, возникших в Мюнхене в этот период, и определить, представляла ли она опасность, или ее можно было поставить под знамена контрреволюции. Это была Немецкая рабочая партия, основанная 5 января 1919 г. Антоном Дрекслером, слесарем, который раньше входил в Партию отечества. Дрекслер утверждал, что он был социалистом и рабочим и выступал против нечестно накопленного капитала, эксплуатации и спекуляции. Но это был социализм с националистическим уклоном. Дрекслер приписывал беды, с которыми он боролся, махинациям евреев, которые также придумали разрушительную идеологию большевизма. Он обращался не к промышленным рабочим, а к «рабочему сословию», ко всем, кто зарабатывал на жизнь честным трудом[423]. В ближайшей перспективе это означало нижнюю ступень среднего класса, но в соответствии с традицией, уходящей корнями к христианско-социалистическому движению Адольфа Штекера 1880-х гг. и отражавшейся во многих националистических инициативах как в Германии, так и в Австрии до и в первую очередь сразу после войны, в дальних планах партия Дрекслера стремилась отвоевать симпатии рабочего класса у марксизма и поставить его на служение делу пангерманизма.

Молодая партия на самом деле была еще одним творением гиперактивного Общества Туле. Дрекслер и его крошечная партия ничем не выделялись в радикально правой политической оранжерее Мюнхена после поражения революции. Необычным было то, какое внимание вызвал Гитлер своим выступлением на партийном собрании 12 сентября 1919 г. со страстной критикой предыдущего оратора, который призывал к отделению Баварии от рейха. Впечатленный этим, Дрекслер с готовностью согласился его принять, когда Гитлер по приказу руководства армии подал заявление на вступление в ряды партии. Хотя позже он утверждал, что был седьмым человеком, вступившим в партию, на самом деле он был зарегистрирован под номером 555. Это было не так внушительно, как выглядело, номера членов Немецкой рабочей партии по давней традиции маргинальных политических групп начинались не с номера 1, а с номера 501, чтобы со стороны казалось, что в партии состоят сотни человек, а не какие-то единицы[424].