Пройдя лабиринт, Пилигрим выпрямилась в полный рост, остановилась и всмотрелась в одно из ответвлений тоннеля. Не узрев какой-либо опасности, она взобралась на кабину одной из машин, чтобы видеть действия напарника, и призывно помахала ему.

— Иди аккуратно, ставь ноги-руки строго на тропу и продвигайся за мной. А когда я скажу, то ляжешь и на брюхе проползёшь под корпусом КамАЗа. Всё понял?

Проводница, подсвечивая фонарём разведанный проход, приготовилась внимательно следить за действиями парня.

Студент не ответил, как обычно, своим коротким «Предельно!». Это молчание скорей всего было признаком того, что он всё же не полностью воспринял критику в свой адрес и обиделся. Парень двинулся с места, «прочапал» на корточках большую часть извилистого пути, выложенного специально для него гайками и болтами, и остановился у грузовика, под которым необходимо было проползти.

Он попытался это сделать, однако громоздкий пулемёт и большой рюкзак ему очень мешали. И молодой человек протолкнул оружие перед собой, вперёд.

— Осторожно! Держи ствол руками, выгни спину дугой! — вдруг закричала проводница.

Но нарастающий свист «воронки» и без того заставил парня инстинктивно раскорячиться под машиной, упираясь во всё, во что только можно было упереться. Следуя совету напарницы, он схватил руками и втянул назад свой пулемёт, которым и задел краешек аномалии.

А тем временем «воронка» всё с большей силой втягивала в себя окружающий мусор, режущий уши свист нарастал, и после паузы громыхнула «разрядка»… Облако мелкой пыли накрыло окружающее пространство в радиусе десятка метров от аномалии. Перемолотый мусор, подброшенный вверх, медленно оседал обратно.

Мне, спящему в автобусе у «Янтаря», приснился сон. В нём было много эпизодов. Они переплетались, как ветки лианы. Наверное. Ведь запомнился только один.

В череде приснившихся картин эта была последней.

Я стоял один посреди заброшенного города.

Дул пронизывающий ветер, и небо начинало резко чернеть, предвещая сильную непогоду. Я тоскливо озирал сумрачное окружение и ощущал одиночество, невыразимое никакими словами. А в ушах ещё был слышен отголосок чьего-то отчаянного крика…

Я резко проснулся, и мой взгляд упёрся не в хмурые небеса, а в ржавую крышу автобуса, с которой кусками свисала трухлявая обивка. Сдаётся, пробудиться мне пришлось рановато. Солнце едва-едва показалось из-за горизонта. Посмотрев на часы, я получил подтверждение своей догадки.

Пять часов с минутами. До шести далеко. Можно бы ещё вздремнуть, время терпит, а потому я снова закрыл глаза. Но… Вдруг где-то совсем рядом зазвучали выстрелы. Стрельба разразилась отчаянная, взахлёб. Затем послышалось рычание и добавились неразборчивые слова вперемежку с отрывистыми приказаниями. Я осторожно выглянул в окошко и едва не вскрикнул от того, что увидел снаружи.

Возле автобуса, нескоординированно передвигаясь, бродили люди, которых называют зомбированными. Чуть дальше, в ложбине, засели солдаты. Укрывшись за разбитым грузовиком, они отстреливались. Я насчитал четырёх военных и больше десятка зомби. Слишком неравный бой…

— П-падла! Вот тебе!! — прокричал один из солдат. Высунувшись по пояс из-за укрытия, он выпустил чуть ли не весь магазин в зомби, что находился совсем рядом с автобусом. Я не сомневался, что все до единой пули попали в цель. Только вот эта самая цель всё равно осталась на ногах и, более того, открыла стрельбу. Зомби даже не целился в направлении живого человека, но, видимо, солдата всё же задело пулей. Он вскрикнул, выронил автомат и упал за укрытие.

Занятый наблюдением этого поединка, я пропустил момент, когда к автобусу практически вплотную подошёл ещё один зомбированный. А когда я его заметил, тот уже стоял почти рядом, в каком-то метре от меня, и наблюдал за мной. Его потухшие глаза не выражали эмоций. В руке зомби я увидел автомат, оружие стволом уткнулось в землю. Этот «Калашников» бывший сталкер, видимо, таскал за собой, ухватившись за приклад. Стараясь не совершать резких движений, я потянулся за своим «калашом»…

— Не стоит, — тихонечко посоветовал Клин.

Я вздрогнул от неожиданности, услышав голос проводника, о присутствии которого, удивительное дело, почему-то забыл. Совет прозвучал достаточно убедительно, потому я не рискнул притронуться к оружию. А стрельба продолжалась… Я заметил, что зомби подтягиваются и движутся в сторону солдат. Военные отстреливались уже только в два ствола. За несколько следующих минут зомби стянулись к ним и, окружив, расстреляли бедолаг.

— Они дураки, военные. Что толку было привлекать внимание, если знали же, наверняка знали, что не справятся. Сами виноваты, — прокомментировал Клин развязку этого боестолкновения.

— А как их можно убить? — спросил я.

— Шутишь? Убить мёртвого? Разве что закидать гранатами, да и то не факт, — ответил мне Клин. — Прицельно разнести башку очередью, в клочья, не каждый может. Снайперы-то далеко не все. Да и без башки оно ещё какое-то время не останавливается…

— Как же тогда военные справляются с теми, кто прорывается к лаборатории? — удивился я.

— Ты видел, у них там крупнокалиберные пулемёты? Вот их пули способны разрывать этих тварей на мелкие кусочки, — ответил он мне. — Из одного автомата так не получится. Только если несколько, и залпом, и рожки до донышка.

Я был рад, что Клин не дал мне выстрелить. А то попали бы мы в беду!

— Ты, главное, не шуми. Вот если бы солдафоны, как мы с тобой ночью, прокрались, никого не трогая, то и ушли бы себе дальше целыми и невредимыми, — сказал Клин, беря в руки свою винтовку.

Моментально после этих его слов во мне всё похолодело.

— Это что же, мы ночью тут бродили среди трупов?! — чуть ли не в полный голос вскрикнул я.

И невольно посмотрел на одиночного зомби, который стоял за окном, не двигаясь, и по-прежнему смотрел на автобус.

— Тиш-ше, не ори, блин… Да, конечно, а ты их что, разве не заметил? — Кажется, Клин удивился не меньше меня.

— Нет, даже не подозревал… — уныло прошептал я. Это же надо, так оплошать!

Учусь побеждать, тоже мне, герой недоделанный. Если и жив ещё, то исключительно благодаря опеке проводника и… удачливости, наверное. Новичкам везёт, хоть какое-то утешение. Но не вечно же я буду «зелёнкой».

— Слушай, ну ты даёшь… Так ведь можно и мимо блоков ЧАЭС пройти и не увидеть их, — добил меня Клин.

Да уж. Справедливо. Я совсем не заметил. Неудивительно вообще-то — ночь была очень тёмной. Но когда тебя убьют и сожрут, поздновато искать смягчающие обстоятельства.

— Что же теперь? — удручённо помолчав, спросил я Клина, посматривая на зомбированных. Они потихоньку разбредались в стороны от места гибели солдат, за свою глупость расплатившихся жизнями.