– Чем больше дряни напишут, тем охотнее народ читать будет, – сказал он. – И много будет народа читать. И узнают, что ты не прячешься и тебе нечего скрывать. Ты честен перед народом. Про тебя все узнают. Про меня тоже – как про тренера.

– Узнают, что я зоофил и сын гориллы?

– Ну и что? Отрицательная информация подогревает интерес к персоне гораздо больше, чем положительная, – попытался успокоить Колю сатир. – Ты отвечай. Тебе вопрос задали. Корреспондент из Эфиопии спрашивает, кто у тебя отец.

– Ну уж нет! – Коля поднялся на ноги. – Я пошел!

– Подожди! А раздача автографов? Я обещал народу автографы!

– Да пошли они! Козлы! Ты им переведи, что если кто из них обо мне напишет неправду, то я ему на физиономии вот этим кулаком автограф навечно поставлю. Переведи!

– Не буду! Это неэтично!

– Хорошо. Тогда я сам скажу.

И Коля сказал. Он сопроводил свою речь универсальными жестами всех времен и народов, употребил практически весь словарный запас изначального языка человечества, да так, что к концу его монолога присутствующие в амфитеатре вжали головы в плечи. Похоже, они все поняли.

– Вот так, блин на х…! – грозно произнес Коля и потряс кулачищем. – Тихо сидите, а я пошел. Мне отдыхать надо. Завтра императора буду урывать.

И Коля пошел. А все остались сидеть на местах неподвижно, будто задницами приросли к скамьям.

Сатир раскланялся, извинился и засеменил за Колей. А тот, не оглядываясь и не смотря по сторонам, шел отдыхать. Своими мыслями он уже был там, в завтрашнем дне, на Олимпийском стадионе.

Вот и настал этот великий день, когда должна решиться судьба Золотого руна. Коля ради такого дела облачился в свои доспехи по полной и, само собой, нацепил на шею орден Мудрака. Лом и топор положил на заднее сиденье. Он был уверен в победе, и ему, в общем-то, было даже неинтересно предстоящее действо в сравнении с теми захватывающими дух состязаниями, что прошли ранее. Сказать по правде, он не понимал, почему император выбрал явно проигрышный для себя вид состязаний. То, что это был выбор Нерона, а не судейской коллегии, Коля не сомневался. Но возникал вопрос: почему? Своим выбором Нерон ставил себя в однозначно невыгодную позицию. Мог бы выбрать этот Лев Давидович, например, шахматы. Тогда бы у него, возможно, был бы шанс, а так… Неужели он серьезно думает, что обгонит на своей тачанке мощный автомобиль? Самонадеян, однако. Да и ладно. Его проблемы.

Коля медленно приближался к месту состязаний. Он вел автомобиль в узком людском коридоре. Стражники едва сдерживали толпу. Казалось, сегодня окрест стадиона собралась вся Эллада, стремясь поглазеть на столь необычное зрелище. Естественно, трибуны не могли вместить все эти тысячи, и основная масса народа оставалась за их пределами в надежде как-нибудь все же проникнуть внутрь. При въезде на стадион какой-то ушлый малый прицепился сзади к автомобилю, но бдительные охранники пинками согнали его и тут же потащили в местное отделение охраны порядка.

«Сейчас посадят в обезьянник», – решил Коля, наблюдая в зеркало заднего вида, как беднягу поволокли, заломив руки за спину. Странно. Колю за все время пребывания на древней земле не покидало ощущение, что он видит не более чем гротескную пародию на современный мир, пусть облаченную в иные покровы и формы, но по своей сути мало чем отличающуюся от той среды обитания, где еще недавно проживал в своем времени лучший спасатель города.

Коля вкатился на стадион, и народ на трибунах впервые увидел его красную колесницу. Даже за закрытыми окнами рев толпы начал давить на уши. Коля окинул взглядом поле. Сегодня на нем пусто. Лишь на линии старта топчутся две фигуры. Похоже, что судьи. А императора не видно пока. Стражников больше, чем когда-либо. В два ряда поле оцепили. Это понятно. Безопасность главы государства превыше всего. Сам император выйдет на беговую дорожку.

Коля подъехал к стартовой линии, остановил автомобиль и опустил стекло на дверце. Звук, похожий на рев урагана, ударил по барабанным перепонкам. В это время один из судей замахал руками и что-то надсадно заорал. По всей видимости, он призывал толпу успокоиться. Ему это долго не удавалось. Народ бушевал в предвкушении захватывающего зрелища, но спустя несколько минут внял увещеваниям и поутих. А судья продолжал вопить.

– Что он там орет? – пробормотал Коля. – Начинать пора. Где император?

– Он объясняет, что предстоящее соревновательное действие состоится впервые за всю историю игр, – послышался писклявый голос.

– Мирцаир! Ты всегда подкрадываешься незаметно! – возмутился Коля, увидев летуна, сидящего на приборной панели. – Что скажешь?

– Пока ничего не узнал, – ответил мирцаир. – Но такое впечатление, что император просто так не отдаст тебе руно, рыцарь.

– А где он сам?

– Да вот он. – Мирцаир показал шпагой-иглой в сторону ворот. – Легок на помине.

Коля и сам уже видел, как на стадион въезжает роскошная золоченая колесница, запряженная десятью вороными конями. Стадион вновь взорвался, но на этот раз неодобрительным свистом.

Колесница, очертив по беговой дорожке круг, приблизилась к месту старта и остановилась справа от автомобиля. Коля увидел в ней Нерона. Облаченный в пурпурную тогу император натянул поводья и величественно помахал рукой своим подданным. На Колю он даже не взглянул, будто его здесь не было.

Меж тем над стадионом зазвучал гулкий бой барабанов, и в распахнутые ворота на поле выбежали несколько сотен красоток в прозрачных коротких одеяниях. Барабаны продолжали стучать, а красотки начали вихлять бедрами в ритме «там-там», трясти животами, иногда выше головы вскидывали ноги и соблазнительно выгибались на глазах у толпы. Через несколько минут этого так называемого танца одна из красоток взбежала на трибуны к шесту, где болталось Золотое руно, и мягким движением руки скинула с себя прозрачный покров, оставшись в бикини. После чего она обвилась вокруг шеста и начала выделывать на нем акробатические номера, но отнюдь не цирковые.

– Моя Светка круче бы сделала, – усмехнулся Коля, глядя, как красотка заползает на шест вверх ногами, а затем медленно спускается вниз головой. – Заканчивай! – нетерпеливо заорал он. – Хватит вихляться! Было бы чем!

Красотка, будто услышав и поняв Колю, скинула с себя лифчик, еще немного покривлялась вокруг шеста и убежала куда-то под трибуны. Следом за ней с поля сбежали ее копии. Барабаны замолчали, и трибуны затихли в ожидании.

– Приготовься, рыцарь! Сейчас начнется, – пояснил мирцаир.

Коля усмехнулся.

– Если я проиграю, то только из-за тебя.

– Почему?

Коля захохотал.

– Машина твоего веса не выдержит. Двигатель перегреется.

– Тогда я полетел.