— За последние два месяца Драгович поставил с ног на голову пол-Европы, — ответил Майкл, намеренно повторив имя. Ритм музыки в зале ускорился и напоминал тецерь топот бегущих ног. — Он явно за чем-то охотится.

— Ну, такие люди, как он, постоянно за чем-то охотятся — оружие, женщины, наркотики. Возможно, на этот раз это таможенник из Евросоюза.

Джакомо вытащил пачку сигарет и положил ее на стол.

— Думается, что вам это известно даже лучше, чем мне, верно?

— Он охотится за одной исторической древностью. Возможно, римской. Судя по тому, с каким усердием он ее ищет, ему отлично известно, что это такое. Я подумал, что, возможно, вам тоже кое-что известно.

Джакомо задумался над его словами.

— Этот человек, о котором вы говорите, не слишком часто делится со мной своими мыслями.

— Но если он ищет некую римскую древность, вы наверняка об этом слышали.

— Вы считаете, что я настолько знаменит? — Джакомо поднял стакан и принялся наблюдать за игрой света. — Что ж, возможно, и так. Но что заставляет вас полагать, что то, что он ищет, принадлежит римской эпохе?

Майкл сделал глубокую затяжку.

— Ни для кого не секрет, что он помешан на всем римском.

— Вот как?

Вопрос повис в воздухе, смешанный с дымом и грохотом динамиков. Джакомо в упор посмотрел на Майкла. Тот в свою очередь вполоборота посмотрел на Эбби и вопросительно поднял брови — мол, говорить или нет?

Джакомо поднялся со стула.

— Прошу меня извинить, — он похлопал себя по ширинке. — Проблема любого старца. Думаю, через пару минут мы продолжим наш разговор.

С этими словами он выскользнул из кабинки и шаркающей походкой направился в обход танцпола к туалетам. В старомодном коричневом костюме он производил впечатление несчастного старика, по ошибке забредшего в это заведение.

— Как ты на него вышел? — спросила Эбби.

Майкл осушил стакан и ответил:

— У меня есть кое-какие контакты среди людей искусства. Контрабанда произведений искусства и антиквариата — это многомиллионный бизнес. Мистер Джакомо в этом деле один из лучших — или же худших, в зависимости, как на это взглянуть.

— А он не выдаст нас Драговичу? — Эбби вытянула шею, оглядываясь по сторонам. Намеренно или случайно, но Джакомо усадил их так, чтобы они оказались спиной ко входу. Если прибавить к этому слепящие вспышки стробоскопа и грохочущую музыку, то это было сродни сенсорной депривации.

— Как можно быть в чем-то уверенным? — Майкл помахал официанту, чтобы тот принес еще один коктейль. — Если верить тому, что о нем говорят, Джакомо — главный соперник Драговича. Как говорится, за что купил, за то и продаю.

Интересно, во сколько Джакомо оценит наши жизни, подумала Эбби.

На другом конце зала, рядом с барной стойкой, Эбби заметила мужчину в кожаной куртке. Молодой, волосы намазаны гелем и торчат во все стороны, на щеках — угревая сыпь. В руках кружка пива. При этом стоял он так, что их столик неизбежно попадал в поле его зрения. Эбби мотнула головой в его сторону.

— Как ты думаешь, это кто-то из людей Драговича?

— Скорее какой-нибудь приятель Джакомо, — отмахнулся Майкл. — Как, по-твоему, что мы должны ему рассказать?

— Разве это что-то меняет? — Эбби по-прежнему рассматривала молодого человека у стойки.

— Иметь дело с типом вроде Джакомо это почти то же самое, что играть в покер. Думается, нам нет резона торопиться раскрывать наши карты.

Эбби рассмеялась.

— А ты не считаешь, он поймет, что мы блефуем?

На другом конце зала из туалетов показался Джакомо. Эбби показалось, что, проходя мимо стойки, он обменялся взглядами с угреватым парнем. Вернувшись к столику, старик сел и подождал, пока официант принесет Майклу его коктейль. Его собственный стакан был все еще полон более чем наполовину.

— Итак?

Майкл сделал глубокий глоток.

— Мы обнаружили гробницу. В Косове. Вернее, я. Внутри оказались кое-какие вещицы, которые я продал Драговичу.

— Вам следовало обратиться ко мне. Я дал бы куда лучшую цену.

— В гробнице было также стихотворение, — Майкл взял из-под стакана салфетку и, набросав по памяти первую строчку, подтолкнул салфетку к Джакомо. Тот удивленно поднял брови.

— Вот что скажу — я не поэт. И даже не ученый.

— Я подумал, что, возможно, вы ее узнаете.

— Из этой вашей гробницы?

— Это копия уже известного стихотворения, начертанного на могильной плите, которая хранится в Риме, в Музее Римского Форума.

— Хранилась до недавнего времени, — поправил его Джакомо. — Потому что совсем недавно ее оттуда украли. Хотя, по-моему, она по-прежнему в Риме.

Он в упор посмотрел на Майкла, затем на Эбби и снова на Майкла. Ему известно, что плита у Драговича, подумала Эбби. Как и то, что у Драговича в Риме свой собственный музей римских древностей. Интересно, откуда он это знает?

— Драгович украл плиту со стихотворением. Он считает, что в ней содержится ссылка на нечто более ценное.

— Если это и так, моего мнения он не спрашивал.

— Зато вас спрашиваю я.

Джакомо бросил взгляд через плечо Майкла в направлении двери. Эбби с трудом поборола в себе желание обернуться и посмотреть, что там такое.

— Что вам известно про это стихотворение? — спросил Джакомо.

К собственному великому удивлению, Эбби моментально ответила:

— Оно датируется четвертым веком нашей эры, временем правления императора Константина.

Джакомо откинулся на спинку стула.

— Константина Великого. А вы знаете, что он родился в Сербии? Неудивительно, что здесь так много людей, страдающих манией величия, — усмехнулся Джакомо. — И где, вы говорите, в Косове находится эта гробница?

— В лесу, — уклончиво ответил Майкл.

— Когда вы унесли из нее все ценное, вы что-то оставили там? Что-то такое, за чем ваш друг мог туда вернуться, чтобы взять себе?

— Там на стенах сохранились фрески. В очень даже приличном состоянии, — Майкл вынул из сумки камеру и показал изображения на экране. — Если вы нам поможете, мы сообщим вам более точные координаты.

Эбби в упор посмотрела на Майкла. Боже, что он делает? Она представила себе, как в гробницу вламываются нанятые Джакомо гангстеры и начинают дрелями снимать со стен хрупкую штукатурку. Она ведь им не принадлежит, подумала Эбби. Казалось, будто она слышит протесты останков, которые семнадцать веков назад были человеком по имени Гай Валерий Максим.

Джакомо достал из пиджака ручку и что-то написал на салфетке рядом со стихотворной строчкой Майкла.