* * *

Полковник Базальт выслушивал совместный доклад оборотня и эльфа с видимым удовлетворением. На Викентия он пока не обращал внимания, и бывший психиатр вовсю этим пользовался: сидел в тени, что отбрасывал коричневый осьминог-абажур старинного торшера, и думал.

Почему Элпфис не вернулась с ними? Где Степан?

И когда кончится весь этот театр абсурда?

Кстати, доклад полковник принимал уже не в аскетически-суровом подземном «генштабе». Когда усталая компания освободителей Царицы Аганри еще подъезжала в провонявшем бензином «пазике» к Москве, у Кирилла запищала рация. Он выслушал сообщение, бойко продиктовал свое местонахождение, а потом велел всем высаживаться из автобуса, куклу-Заместительницу, сморщившуюся как тряпка, эльф без раздумий сунул под сиденье. Они вышли, обдуваемые мертвым ветром автострады, а через пару минут возле них затормозила блестящая новехонькая «тоета», явно из рекламной серии «Управляй мечтой!».

– Это за нами,- пояснил поручик Шапкуненко.

Как будто без него никто бы не догадался!

«Тоета» прикатила вовсе не к входу в глухие столичные подземелья, а ко вполне респектабельному трехэтажному зданию, с таким скромно-богатым фасадом, что сразу становилось ясно: обретаются в этом здании люди серьезные, обремененные не по мелочи - делами государства, а крупно - глобальными проблемами человечества. И не меньше.

Однако, когда Викентий сотоварищи через проверочный терминал прошел в парадно обставленный вестибюль здания, оказалось, что во всех своих предположениях он оказался прав. Кроме одного. Обретались в сем респектабельном офисе вовсе не люди, а обычные московские драконы. Хранители, так сказать, безоблачного столичного неба над головами беспечных земляков.

Один из хранителей, на бейдже у него значилось «Анатолий Поздеев, зам. по связям с общественностью», представился, учтиво-условно осведомился, как прошел день, сделал какой-то ничтожный комплимент эльфу и в результате привел всю троицу в тот самый кабинет, где их уже ждали полковник Базальт, вице-президент Сергей Павлов и парочка явно неупокоенных духов, пожелавших остаться незамечаемыми и неизвестными.

Так вот, пока Кирилл и эльф Логовайтис докладывали об освобождении иноземной подданной - Царицы Аганри и пленении недостойной гражданки Российской Федерации Надежды Абрикосовой, Викентию безотчетно хотелось спрятаться где-нибудь в тени: чтоб не трогали, не замечали, не ранили истерзанную душу бывшего психиатра. И в этом своем намерении он был полностью солидарен с упомянутыми выше неупокоенными духами.

Потому что не хотелось ему ни докладов, ни парадов.

Хотелось пойти и напиться: вдребадан, в доску, в стельку, до слонов зеленых. Короче, очень неинтеллигентно.

Ибо девушка его мечты вновь бессовестно, безо всякого предупреждения покинула бывшего психиатра, подсунув вместо себя отвратный муляж, что добавляло ситуации еще больше горечи и желчи.

А горечь и желчь даже пивом не залить. Тем более что пиво Викентий привык пить только в обществе Степана, но Степан…

Где ты, Степан, душевный друг, конкретный кореш?! Где?…

И даже полковник Базальт не даст Викентию ответа.

Горечь и желчь, одним словом.

Точнее, тремя, если учитывать союз и.

Просто так с этой горечью не справиться. Да и с желчью тоже. Тут не аллохол с гасталом да мезимом надобны. Тут в ход идет алкогольно-мозгобойная артиллерия особой мощности.

– Господин Вересаев, вы куда? - удивилась вся компания, когда Викентий молча вышел из тени своего убежища-абажура и целеустремленно двинулся к двери.

– У вас свои планы-стратагемы, у меня - свои,- сурово и даже несколько грубовато ответил Викентий представителям Силовых Структур и захлопнул за собой дверь.

В самом деле, разве это жизнь: нормальному мужику не дают выпить! Затянувшийся стресс снять…

Для снятия затянувшегося стресса имелось у Степана (а значит, и у Викентия) известное насиженное место под названием «Зеленый погребок». И когда Викентий туда наконец прибыл, оказалось, что именно порции двойного виски со льдом и не хватало, чтоб начать терапевтические мероприятия по полному и окончательному выведению из организма застоявшихся там горечи и желчи.

Викентий осушил бокал и знаком подозвал официанта. Тот материализовался вместе с новым бокалом и сугубо символическим креветочным салатиком на тарелке. Поставил все вежливо перед клиентом и склонился-прошептал:

– Огромная к вам просьба… Вон тот пожилой посетитель хочет к вам подсесть.

– Что, столиков свободных больше нет? - Викентий настроился напиться вдребадан, а потому был склонен к агрессии и отстаиванию права на одиночество.- Пусть катится к чертовой матери!

– Он очень просил…

– Нет!

– Он сказал, что Гремлин…

Викентий вздрогнул и отставил виски:

– Где он?!

Официант только указал салфеточкой и рассеялся как облачко ароматизатора. А напротив Викентия тяжело уселся старик и забрюзжал:

– Ну ты совсем скурвился, Кешаня! Я уж так понял, что ты про меня и думать забыл…

– Степан! - Чтоб не расплыться в сентиментальности, Викентий хлопнул виски до дна.- Да не было дня, чтоб я о тебе…

– Ага. А в бар догадался прийти только сейчас. Когда уже вторжение началось, блин…

– К-какое еще вторжение?

– Так.- Степан хоть и выглядел глубоким стариком, привычек, похоже, не поменял.- Сначала мы пьем или что?…

– Пьем!

Официант материализовался вновь, словно его пробуждала к деятельности эта краткая эмоциональная фраза.

– Кешаня, «Камю» или «Бифитер» за нашу долгожданную встречу?…

– «Смирновской». Пол-ящика.

– Не пей водку, ты же давно не студент. «Камю» нам, парень. И побольше!

– Степан, ты стал аристократом,- расслабленно протянул почти расставшийся с горечью и желчью Викентий. «Камю» был принят. И еще раз принят. Что здорово очищало организм от ментальных шлаков.- Ты стал богатым человеком, Гремлин. Ты так пьешь коньяк, что чувствуется дурной запах больших денег! Куда ты слинял из больницы, Степа?… Что с тобой стало, как ты жил все это мрачное время? Про змей слыхал?

– Слыхал…

– А еще тебя ищет все та же девушка-галлюцинация. Впрочем, с ней произошла некоторая неприятность…

– Я знаю, что случилось. И больше она меня искать не будет. Хотя, по чести сказать, Кешаня, искала она и ее подруга Озулия вовсе не меня лично.

– А… кого?

– Того, кто во мне,- интимно прошептал Степан.

Викентий отшатнулся:

– Ты… в порядке, Степан?

Старик усмехнулся: