Царь воевал под Ригою ровно семь лет, а Корнилий преподобный тем временем поставил не ограду, а крепость. Да и царское приказание выполнил: поставил ограду на воловью кожу; он разрезал ее на тоненькие-тоненькие ремешки, да и охватил большое место, а кругом то место и огородил стеной, с башнями — как есть крепость. Воевал государь-царь Иван Васильевич Ригу семь лет и поехал назад. Проехал он Новый городок (Нейгаузен), не доехал Грозный двенадцати верст до Печор: увидел с Мериной горы: крепость стоит. «Какая такая крепость!» — закричал царь. Распалился гневом и поскакал на Корнилиеву крепость. Преподобный Корнилий вышел опять встречать царя, как царский чин велит: с крестом, иконами, с колокольным звоном. Подскакал царь к Корнилию преподобному: «Крепость выстроил! — закричал царь. — На меня пойдешь!» Хвать саблей — и отрубил Корнилию преподобному голову. Корнилий взял свою голову в руки, да и держит перед собой. Царь от него прочь, а Корнилий за ним, а в руках все держит голову. Царь дальше, а Корнилий все за ним, да за ним… Царь видит то, стал Богу молиться, в грехах отпущения просить, Корнилий преподобный и умер. Так царь ускакал из Корни лиевой крепости в чем был, все оставил: коляску, седло, ложки… кошелек с деньгами забыл. Так испугавшись, был. После того под Псков и не ездил.

(П. Якушкин)

Любил царь Грозный на охоту ездить за всякою птицею, за всяким зверем. Ездит он, ездит, уморится и заедет к простому мужику отдохнуть в простую избу. Придет в избу, сядет в передний угол, покушает, чем Бог пошлет; а хозяевам прикажет царь непременно всякому свое дело делать. «Я, — скажет, — не хочу никому мешать». Приезжает он как-то раз к мужику отдохнуть, сел за стол, стал кушать. А у мужика был сынишка лет двух, а то и того не было, да такой мальчишка шустрый был! Бегал он по лавке, бегал, подбежал к царю да как хватит царя за бороду. Как прогневится царь! «Сказнить ему голову!» — кричит царь. Приходит хозяин, отец того мальчика. «Прикажи слово сказать!» — «Коли умное слово скажешь, — говори, — кричит Грозный, — а глупое скажешь — и тебе голову сказню!» — «Зачем глупое говорить, царю надо умное говорить! Без вины ты хочешь моему сынишке голову сказнить!» — «Как без вины? Он меня за бороду схватил!» — «Это он сделал по своей несмышлености, оттого, что он еще в младом возрасте. А вели ты, царь, принести чашу золота, а я нагребу чашу жара из печи; коли он хватится за золото, — значит, он в разуме, сказни его; а коли хватится за жар, — то он хватил тебя за бороду по своей несмышлености». — «Хорошо!» — говорит царь. Принесли царские слуги чашу золота, а мужик нагреб из печи жару — угольев; поставили чаши на лавку, подвели младенца, тот и хватается за жар. «Вот видишь, царь», — говорит мужик. «Вижу! — говорит царь. — Спасибо, что ты меня от греха избавил; за это я твоего сына пожалую». Взял царь с собой мужицкого сына, вырастил его, а после и в большие чины его представил.

(П. Якушкин)

Появились вольные люди (казаки) на Волге. Пришли они туда с тихого Дона, а Волга в то время была большим торговым путем. Ездили по ней купцы с товарами и послы с подарками. Казакам это было на руку, и не стало от них свободного хода по Волге. Пошли жалобы на непорядки, грабежи. Шайки южных удальцов-разбойников обирали всех без разбора — и своих, и иноземцев.

Особенно сильно шалила одна большая шайка, чуть ли не в тысячу человек, атаманами которой были Ермак Тимофеев, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк.

Первый из них пользовался особенным уважением за ум и распорядительность. Роста Ермак был среднего, коренаст и плечист; глаза имел светлые, быстрые, волосы — черные, как смоль, и кудрявые. Окладистая борода красила смышленое казацкое лицо…

Волгу знал Ермак хорошо; он знал, где раскинуть стан, где выбрать место для нападения на плывущие мимо суда. В одном месте река эта делает большой, очень крутой изгиб, правый берег которого покрыт горами и лесом. Здесь-то, по преданию, и живал знаменитый казак, и даже одна деревенька носит до сих пор его имя. Проведал о разбоях на Волге Иван Грозный, приказал изловить атаманов и повесить. Отряжен был воевода с войском.

Услышал недобрую весть Ермак с товарищами и поплыл с Волги на Каму, в родные места, где провел молодые годы. Слышал он много про Сибирское царство и про то, что Кучум дань русскому царю не платит, — захотелось ему попытать счастья на нерусской земле.

Казаки, пришедшие в Строгановские именья, были народ решительный, смелый, готовый на все. Недаром говорили про них, что они бесстрашные к смерти, непокоримы и к нуждам терпеливы. Такие-то люди и нужны были Строгановым для того, чтобы покорить Сибирское царство за Уральскими горами. Они просили сначала у Ермака защиты от вогуличей и татар, а потом показали казакам царскую грамоту, которою дозволялось строить по ту сторону гор острожки и селить людей. Ермака с казаками это раззадорило. Лестно было думать, что к Русскому царству можно, пожалуй, прибавить еще богатую и обширную землю. Такое дело было славнее и выгоднее грабежей на Волге. И стояло только за деньгами и припасами; но все это обещались выдать богатые Строгановы. Ермак согласился с радостью на их предложение и твердо решил покорить малоизвестную страну…

1 сентября 1581 года сел Ермак со своей дружиной в лодки и отплыл вверх по реке Чусовой при громкой трубной музыке.

Иван Грозный ничего об этом не знал, и Строгановы чуть не попали в беду. Как на грех, в тот самый день, когда уплыли казаки, на Строгановские именья напали вогуличи и много пожгли сел, многих забрали с собой. Донесли Ивану Грозному, что Строгановы держат у себя беглых казаков, и что в день нападения вогуличей казаки эти ушли за Уральские горы. Рассердился царь и послал сказать именитым людям, чтобы они не смели держать у себя воров, немедленно возвратили их с пути, в противном случае грозил немилостью…

Строгий наказ не подействовал, потому что пришел поздно. От Москвы до Строгановских земель известие шло больше месяца. Не скоро подвигались казаки по Чусовой реке, потому что надо было грести против воды, река же быстрая и кругом высокие скалистые берега. Сильно приустали гребцы, захотелось им немного отдохнуть. Видят на берегу большой камень, а под ним чернеет какая-то нора.

Пристали казаки к берегу и вошли в большую пещеру; здесь, говорят, и зазимовали. Про это поется даже и в одной песне. Камню с той поры по Ермаку и кличка была дана. И теперь на Чусовой показывают Ермаков камень.

В народе ходил слух, что бывший атаман удалых разбойников в бытность свою на Волге успел награбить и скопить большие богатства; говорили, что Ермак зарыл богатый клад в одной из пещер на северном берегу Чусовой. Тамошние крестьяне знали будто бы даже место, где зарыты деньги, и искали их, но ничего не нашли…

Долго плыл Ермак со своей дружиной, вышел и на сибирский путь, а еще почти никого на дороге не встретил. Рассудив, что впереди — неизвестно, он велел для всякого случая, если придется назад отступать, так чтобы было, где укрыться, делать земляной городок. Скоро поспел и городок, потому что вырыть ров и насыпать вал на четыре стороны — дело не хитрое. Стало называться место это Кокуй-городком…