«В этом случае возникала опасность того, что в ближайшие дни Советскому Союзу предстояло бы вступить в бой с мощной германской армией не только без помощи Англии и Франции, но и имея рядом Польшу, которая и слышать не желала о военном сотрудничестве с СССР и, возможно, организовала бы вооруженное сопротивление... Этот вариант действий ставил судьбу Советского государства в зависимость от внешних факторов...»

Небольшой комментарий. Польша не только «возможно, организовала бы вооруженное сопротивление» любой помощи Советского Союза — она попросту к этому готовилась. Выше уже приводились данные советской военной разведки на конец 1938 г. о том, что Польша искренне надеялась на то, что она примет участие в нападении на Советский Союз, которое осуществит Германия. Основания к этому у Варшавы были. Гитлер через Риббентропа наобещал, что «в случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». На радостях ляхи тогда завопили, что-де «совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами» — В 1938 г. все еще обстояло именно так. А польский генштаб в это же время разрабатывал планы агрессии против СССР, в том числе и при участии Германии. И лишь 1 сентября следующего, 1939-го, года обезумевшие от русофобии ляхи, наконец, уразумели, что польский гусь нацистской свинье не товарищ!

2. Отказ от любых соглашений с империалистическими державами.

Вероятно, подобные действия дали бы известную отсрочку вступления в войну, но практически неизбежная агрессия Германии началась бы с рубежей, расположенных в основном по польско-советской границе, установленных еще Рижским договором. Стратегическое преимущество Германии в этом случае было бы неоспоримым.

Небольшой комментарий. Выше об этом уже говорилось. Одновременно следует помнить и то, в каком состоянии находилась РККА, ее вооружения, ее фортификационные сооружения, прежде всего укрепления на «линии Сталина». Не говоря уже о плане «Восточной кампании», о которой говорилось выше.

«3. Согласие на подписание договора о ненападении.

Вопрос о целесообразности заключения советско-германского договора о ненападении стал предметом публичных дискуссий с момента его подписания. Поставил этот вопрос и И. В. Сталин в своей речи 3 июля 1941 года, сказав: "Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападении? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии "»[230].

Небольшой комментарий. Все это верно, как, впрочем, и то, что многое не успели сделать. Однако было бы правильней увязать вынужденную целесообразность такого шага с тем, что уже говорилось выше. Однако если говоришь совершенно откровенно, то никаких альтернатив у Сталина просто не было. Был только один выбор — скрепя сердце пойти на подписание такого договора. Вся разведывательная и иная поступавшая к нему информация ясно показывала, что ничего иного не остается. Потому как неизбежность войны своими подлыми действиями Запад предрешил фактически намертво. И теперь все уперлось в одно — с каких конкретно рубежей начнется нападение на СССР. Тем более что Сталин знал, что Гитлер идет на заключение договора о ненападении ровно на два года. Решение, которое принял Сталин — все-таки пойти на заключение договора о ненападении, — было не политическим и даже не военно-политическим. Оно было геополитическим, но в равной же степени и военно-геополитическим. Ведь в основе подписания договора о ненападении лежала уникальнейшая геополитическая формула. СССР с Германией, а по мере необходимости, но также в интересах собственной безопасности и с ее основными союзниками тоже, ровно настолько, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии к нападению на СССР.

Использование именно этой формулы и позволило Сталину впоследствии разложить такой сильный геополитический пасьянс, что, во-первых, удалось заблаговременно начать принуждение стран Запада к занятию в будущем союзнической по отношению к СССР позиции в случае нападения на него Германии. Во-вторых, заблаговременно начать подготовку к ликвидации угрозы как минимум двухфронтового нападения на СССР. Ведь непосредственно накануне заключения советско-германского договора о ненападении на кону стояла еще одна серьезнейшая проблема. В тот момент между СССР и Японией полыхал Военный конфликт на Халхин-Голе. Кстати, спровоцировала его все та же «добрая, старая» Великобритания. Спровоцировала по отработанной схеме — «дальневосточным Мюнхеном», то есть известным из истории англо-японских отношений того времени «соглашением Арита — Крейги» от 24 июля 1939 г. Япония и Германия были связаны между собой обязательствами не заключать никаких договоров с СССР без согласования друг с другом. А в случае Военных действий прийти друг другу на помощь. Кстати, провоцируя Японию на нападение на СССР, Великобритания рассчитывала именно на это. И если бы Сталин не заключил договор с Берлином, то Германия вынуждена была бы — ее к этому очень активно подталкивал Запад, подкатившись к границам СССР в ходе польского похода, напасть на советский Союз во исполнение своих обязательств перед Японией. А оно надо было СССР (Сталину)?

Разъяснение к комментарию. Во время боев на Халхин-Голе в 1939 г., 22 июля, между японским министром иностранных дел Арита и послом Великобритании в Японии Крейги было подписано соглашение, которое современники тут же охарактеризовали как «Дальневосточный Мюнхен». Текст соглашения гласил: «Правительство Объединенного Королевства полностью признает действительное положение в Китае, в котором ведутся крупномасштабные боевые действия, и отмечает, что до тех пор, пока сохраняется такое положение, японская армия в Китае имеет особые права на обеспечение собственной безопасности и поддержание общественного порядка в районах, находящихся под ее контролем. Признается, что она (то есть японская армия. — Арита — Крейги) вынуждена подавлять и устранять действия, которые будут мешать японской армии или будут выгодны ее противнику. Правительство Его Величества не намерено предпринимать какие-либо действия или меры, наносящие ущерб осуществлению вышеуказанных задач японской армии... и даст четкие указания британским властям и британским подданным в Китае воздерживаться от таких действий и мер». Проще говоря, этим соглашением Советский Союз ставили перед тем фактом, что японская агрессия на Халхин-Голе и подготовка Гитлера к войне в Европе — это два сливающиеся воедино события. В том смысле, что подталкиваемая Западом Япония пойдет дальше на север против СССР, а Гитлер в свою очередь начнет реализовывать свою доктрину «жизненного пространства» на восточном азимуте. Если уж совсем по-простому, то Великобритания (не без согласия США) откровенно провоцировала двухфронтовую войну против СССР уже в 1939 г. Поэтому, что бы сейчас ни говорили о советско-германском договоре о ненападении от 23 августа 1939 г., но в ситуации, когда англичане и ведомые ими французы (под общим негласным патронажем США) саботировали все наши попытки договориться о противодействие нацистской агрессии в Европе, это был фактически единственный способ уйти от неминуемого военного столкновения с Германией в 1939 г. при одновременной ликвидации угрозы открытия двух фронтов против СССР — на Западе и на Дальнем Востоке.