Не-ет, я от жизни не бегу,

     Но грустно и смешно, что вы зовете жизнью:

                        Пещерный быт!

           Что? от него не деться никуда?

           Пусть так, но смысл не в нем,

              Но суть, но цель другая.

                              Какая? —

                        Знает музыка,

                       Спросите у нее!

                          Люди добрые,

          Ведь вы подобны странникам в пустыне!

                 Зной, жажда, ноша тяжела...

                    Но вот оазис — рядом!

                   — А черт с ним, лень...

                     — Так ведь оазис!..

           — Ладно, в другой раз как-нибудь...

                       Когда спадет жара.

          Ну что ж, прощайте, нам не по пути,

                      Спасти вас рад бы я,

               Но вам дороже скарб и нищета.

                           Я тоже беден,

Может быть, бедней, чем вы в пять или в десять раз —

                     Не знаю, не считал —

         Но вы-то знаете ли, что есть Красота!?

             Ну разумеется, не суп или одежда,

                Не пылесос, утюг или диван —

           Но свежий ветер! Солнце! И надежда,

                           Да, надежда!

            Прощайте же, учить меня не вам!

ЧАСТЬ 5. ЕСЛИ Б Я МОГ ПИСАТЬ СТИХИ БЕЗ СЛОВ!

«Как неповоротлив язык слов!

Он не может вытащить из глубины сознания смутную истину, которую способен в один миг выразить язык звуков.»

/Э. Т. А. Гофман/

                                    О Музыка,

             Лишь ты меня и возрождаешь к жизни!

                                 Как? Почему?

                 Что за неведомая сила убежденья

          Заключена в умом не постижимых звуках!?

                 Если б я мог писать стихи без слов!

          Не раз, как путник на огонь в ночи идущий,

                 Казалось был уже я близок к цели

                          С тобой сравняться.

                     Но равных не терпишь ты.

              Легко взмахнув волшебными крылами,

            Ты уносилась в поднебесье, точно ангел!

       А я, побитая дворняга, чихая и отряхивая прах,

                  Надолго исцелялся от гордыни.

                     Надолго — но не навсегда!

                                  О Музыка!

            За кем же следовать мне, как не за тобою,

Когда лишь ты меня хоть как-то примиряешь с жизнью —

                               И со смертью.

              Если б я мог писать стихи без слов!..

СЛУШАЯ БРАМСА

      Хрипло звучит симфония Брамса,

         Выбираясь из недр динамика.

  Время замерло. Сжалось пространство.

           Только звуки — над нами.

        Бред души незнакомого гения...

        Но нам-то, нам что за дело?

             О, какое томление

         Сердцем вдруг завладело!

Ах, что нам и вправду до этих терзаний!

         Но вся эта боль и смятение

     Какое-то новое дарят познание —

         Словно... солнце осеннее.

  Хрипло молчит репродуктор убогий.

     Ну да очнись же, друг, полноте.

  Щемящие звуки странных мелодий

      Все еще бродят по комнате.

* * *

      Поэт несчастный, вечно ты в погоне

   За ускользающим потоком дряхлых слов.

 Скрежещет ледоход, в холодной пене пони —

              И вот рожден мотив, —

                Увы, опять не нов.

       Слова, слова, страшнее нет оков!

Вложи всю душу в них, но с музыкою вровень

             Не стать тебе вовек.

              О Шуберт! О Шопен!

          О Людвиг ван Бетховен,

             Солнце Вселенское!

            А я — весенний снег.

ПРОЩАНИЕ С ВЕКОМ

           Столетие — дредноут одряхлевший

                Завершает тяжко свой путь.

                 Чего только нет на борту —

               Каких чудес, каких сокровищ!

         Но лучше не заглядывайте в трюмы:

         В них кровь и следы преступлений —

            Дредноут на костях и на крови.

                        Последние метры.

             На причале миллионные толпы,

              Салютуют, палят из пушек —

                   Грохот, хохот, пляс.

                              И вдруг!

    Невидимый в толпе, запел негромко кто-то —

                             Бах. Ария.

                  Волшебный женский голос.

                         И все умолкли.

         Разок-другой еще стрельнула пушка —

              И тоже замолчала виновато.

           И все вертели головы, ища певицу

А голос птицей летел над толпой, над причалом —

        К небу к небу к недремлющим звездам!

               Или, может быть... с неба?

                          Я проснулся...

ПЕСНЬ ДУШИ

          О чем знают губы и руки,

               И бедра, и плечи,

    И каждая, каждая! клеточка тела?

            О песне души, о песне,

      Для которой тело — оркестр

 — О, какой многострунный оркестр! —

    И которую не высказать словами.

    Тем прекрасней она — бессловесна,

    Тем она волшебней — бессловесна;

        Шуман, Мендельсон, Шопен —

                 Все, все мы сами!

    О как жаль мне тех, кому судьбою

Эту песню не дано хоть раз услышать.

          А тебе, шепни, со мною?..

                     Еще тише.