— Но… если мы с Яной станем третьей парой, кто будет приемником?

Павел внезапно расхохотался. И Никита понял все раньше, чем тот озвучил. Никита думал, что нужен Павлу в качестве приемника, потому что он экстрасенс, экстрасенсу будет безопаснее собрать всю силу. Но Павел думал о собственной безопасности, а не приемника. И для него будет лучше получить силу от родственника. А уж выживет при этом приемник или нет — какое ему дело?

— Савелий Павлович? — прошептал Никита, инстинктивно крепче прижимая к себе Яну.

Будто в подтверждение его слов что-то грохнуло в темноте, и из нее вышел высокий крепкий мужчина, в котором Никита с трудом узнал Владимира Алексеевича Макарова. Он видел фотографию доктора, но мужчина перед ним мало походил на улыбчивого врача в белом халате, каким Никита его запомнил. Сейчас Макаров был неопрятен, дорогой похоронный костюм на нем измят и грязен. Влажная земля усыпала не только пиджак, брюки и ботинки доктора, но и путалась в темных волосах. Никита зацепился за эту грязь как за очередной ментальный гвоздь, думая о том, что Макаров, должно быть, сильно измазался в земле, когда вылезал из могилы. С тех пор прошло много времени, но ведь зомби наверняка мало шевелился, потому и не отряхнулся до конца. Земля оставалась только на местах преступления, где ему приходилось так или иначе интенсивно работать.

Никите с трудом удалось отцепиться от «гвоздя» и вернуться к происходящему. Макаров легко нес на плече бесчувственное тело Шевелева-старшего. Осторожно переступая горящие свечи, он вошел внутрь рисунка и сгрузил Савелия Павловича в центр.

— Свободен, — раздраженно приказал Павел, но Никита обратил внимание, что ушел Макаров не сразу, а лишь когда что-то прошептала Шарисса. Очевидно, зомби до сих пор слушается не Павла, а создавшего его бокора. И так же очевидно, что Павла это раздражает.

Павел и Шарисса начали приготовления к ритуалу, а Никита использовал это время, чтобы оглядеться и придумать какой-нибудь выход. И чем больше думал, тем яснее понимал, что выхода нет. Ему не справиться с Павлом и Шариссой, особенно пока она управляет зомби. И даже если ему удастся развязать Яну и Савелия Павловича, то сил у них будет явно недостаточно для сопротивления. А сбежать без них он не сможет.

Яна тем временем окончательно пришла в себя и со страхом оглядывалась вокруг. Умная девочка, все сама поняла, лишних вопросов не задавала. Только смотрела широко распахнутыми глазами на Никиту, и сердце ее билось так сильно, что Никита почти слышал его. В попытках хоть как-то подбодрить свою студентку он нашел ее руку и крепко обхватил ладонь.

Наконец приготовления были закончены. Павел ступил в рисунок из свечей, присел возле отца и что-то влил ему в рот. Савелий Павлович дернулся, закашлялся и ошалело уставился на сына.

— Паша? Паша, что происходит?!

Ответа не потребовалось. Савелий Павлович огляделся, встретился взглядом с Никитой и тоже все понял.

— Паша, что ты творишь?!

— Заткнись, — грубо велел Павел, выпрямляясь.

Вышел из круга и подошел к Никите. Тот инстинктивно наклонился ниже к Яне, пытаясь закрыть ее собой, а Яна так крепко ухватилась за его ладонь, что, казалось, ее пальцы придется разжимать по одному. Павел молча оттолкнул его и схватил девушку за шиворот.

— Паша! — продолжал звать его отец. — Ты понимаешь, что ты делаешь?

— Я понимаю это лучше, чем ты, — хмыкнул тот, не оборачиваясь. — Вставай, — велел он Яне.

Яна теснее прижалась к Никите, и он тоже крепко обхватил ее руками, пытаясь защитить.

— Я сказал, вставай! — разозлился Павел и дернул Яну вверх.

Никита не выдержал, подхватился следом и попытался оттолкнуть Павла, но мгновенно почувствовал, как тело будто окаменело. Кулак так и замер, занесенный для удара. Никита скосил глаза и увидел Шариссу, держащую в руках две небольшие куклы вуду: одна из них была с темными волосами, вторая — с розовыми. Павел расхохотался, потянул послушную уже Яну к свечам.

— Стой здесь! — приказал он, отходя в сторону.

Яна, как послушная кукла, осталась стоять на месте. Павел накинул на голову капюшон и что-то коротко сказал Шариссе. Та кивнула и зашевелила губами, очевидно, отдавая приказ Макарову, потому что тот перестал напоминать каменное изваяние и шагнул в темноту.

— Паша, отпусти ее, — попросил Никита, решив, что грубостью все равно ничего не добьется. Толку с его требований? — Мы проведем ритуал без нее. Я останусь добровольно и помогу тебе, обещаю.

Павел повернул в его сторону голову, но лица за надвинутым на глаза капюшоном Никита не рассмотрел.

— Ты читал описание ритуала, значит, знаешь, что нужны пары, — равнодушно бросил он.

— Я помогу найти другой вариант.

— Думаешь, ты умнее меня?

— Нет, но вдвоем мы можем больше.

Павел ничего не ответил, и Никита с ужасом понял, что Шевелев-младший не отступит. Не на него надо давить. Понял это и Савелий Павлович, потому что заговорил на французском, обращаясь к Шариссе. Никита многое отдал бы, чтобы понять, о чем они говорят. На лице колдуньи отразилось сомнение, зато Павел разозлился.

— Молчать! — велел он. — Молчи, или я убью тебя!

— Ты и так меня убьешь, — оборвал его Савелий Павлович. — Лучше бы ты…

— Лучше бы что? — перебил его Павел. — Лучше бы я умер тогда, да? Ты ведь думаешь так не только сейчас. Ты все эти четыре года так думал! Считаешь, я ничего не замечал? Позор семьи, из-за какой-то бабы шагнул с крыши! Но знаешь что? Дело было не только в Тане. Дело было в первую очередь в тебе. Ты никогда не воспринимал меня всерьез, никогда не интересовался моими делами. Они, — Павел кивнул в сторону Никиты, — всегда были тебе важнее, чем родные дети. Потому что они обладали силой. Силой, которой у нас с братом не было. Ты гордился ими и стыдился нас.

— Неправда!

— Правда! Ты нас стыдился! Не воспитывал и не интересовался нашими делами. Может быть, если бы ты меня слушал, то понял бы, что со мной происходит, и предотвратил мою попытку суицида. Если бы я знал, что найду у тебя поддержку, я пришел бы к тебе со своими проблемами. Но зачем тебе были мои проблемы? Кто я был для тебя? Маленький человечишка, без особых талантов. Зато вот они!.. — Павел шагнул в круг и наклонился над отцом. — Знаешь, я даже рад, что один из них сослужит мне службу. Когда увидел его и подслушал ваш разговор, сразу решил, что использую его. У меня наконец будет сила! Жаль, что ты этого не увидишь.

Из темноты вышел Макаров, неся в руках большой белый контейнер. Без лишних напоминаний Шарисса забрала его, поставила на пол и открыла. Никита не сразу понял, что именно она вытащила оттуда, а когда понял, не удержался от судорожного вздоха. Внутри контейнера лежали четыре сердца. Издала какой-то звук Яна, и по ее лицу пробежала тень испуга. Шарисса разложила сердца на полу друг напротив друга в четырех точках. В пятой стояла Яна, осталось свободным лишь одно место напротив нее — для Никиты.