— А короче можно?

— Куда уж короче? — обиделась старуха. — Я и говорю. Купил его мастер, не из благородных, а откуда явился, Небо тока и знает. С женой поселился, да ребёночка они народили. А тока тот, бедолага, возьми и помри, зимы не прожил. Ну, значит, этот мастер жену в охапку, картинки свои в другую — и поминай как звали.

— Какие картинки? — опешила Арьере.

— А мне почём знать? — пожала пухлыми плечами служанка. — Картинки он какие-то малевал.

— В общем, дом не наш?

— Не ваш, — согласилась Айда.

— А чей?

— Да ничей. Могёт, хозяин какой и есть, тока где он бродит, то никому не ведомо. Потому как тама призрак обретается.

— Какой призрак? Призраков не существует! — ошалело тряхнула головой Тильда.

— Тю! — насмешливо фыркнула старуха. — Сама над спиритами колдует, а туда же: не существует! Точно говорю, есть тама дух. Вот чей, не скажу. Может ребёночка помершего. А, может, девки, которая на стропилах удавилась. Правда, про то разное болтают. Кто говорит, вздёрнулась она, а кто трепет, будто зарезали его.

— Кого?

— Ну, мужика, который не девка, что удавилась.

— Так, — выдохнула Тиль. — Хорошо. Достаточно. Вели Джермину коляску заложить. Поеду и сама посмотрю.

— Так как же я велю? — удивилась Айда. — Он ж со столицы ещё не вернулся. Надавали поручений: и в скупку сходи, и письма отнеси, и это купи, а потом ж сами блажите.

— Ладно, — покорно согласилась Арьере, — я перестаю блажить, ты ворчать и все начинают заниматься своими делами. С ужином не спеши, буду поздно.

— Куды это вы собрались на ночь-то глядя?

— Гулять.

— Эвона! Чего удумали! Не пущу, и не ждите!

В принципе, приказ хозяйки старушка выполнила в точности, ворчать она перестала. Ну а на её трубные вопли Тиль ещё в детстве научилась внимания не обращать.

* * *

Конечно, с «на ночь глядя» Айда переборщила, но рядом с заброшенным домом, в котором Тиль с колонистом злосчастный дождь пережидали, всё равно было сумрачно. И очень неуютно, сыро и зябко. Стены, щедро украшенные желтоватым лишайником и следами, оставленными сыростью, насуплено смотрели на Арьере провалами окон. Разросшиеся деревья закрывали коттедж от солнца, поэтому прошлогодний плющ даже ещё зеленеть не начал, земля не просохла, а в тени, возле проёма, оставшегося от входной двери, лежали грязноватые кучки не растаявшего снега.

Тильда отёрла виски, лоб под шляпкой — несмотря на прохладную погоду, было жарко, всё-таки не привыкла она к таким долгим прогулкам — одёрнула пальто, да ещё и губы облизала. Хочешь не хочешь, а приходилось признать: от дома на самом деле тянуло какой-то потусторонней жутью.

Да тут ещё птица с куста сорвалась, порскнула, громко треща крылышками.

— А, чтоб тебя!.. — выругалась доктор, не без усилия заставляя руку опуститься, не хвататься за грудь, в которой бешено сердце колотилось. — Чтоб у тебя всё хорошо было! — пробормотала под нос. И насторожилась — примерещился ей вдруг не то стон, не то тихий вскрик. — Призраков не существует! — невесть кого заверила Арьере.

Прозвучало это не слишком убедительно.

Стон — тоненький, слабый, жалобный — повторился гораздо отчётливее, и списать его на слуховые галлюцинации уже никак не получалось.

Тильда ещё раз пальто одёрнула, подняла воротник — жар вдруг ознобом сменился. Сглотнула пересохшим горлом и осторожно, шажочек за шажочком, начала подкрадываться к стене, замирая зайцем, когда под ботинком хрустели веточки.

Сколько ей времени потребовалось, чтобы до оконного проёма добраться, Тиль понятия не имела. Наверное, не мало. А, может, и не так много, потому что «призрак» подал голос всего-то ещё раз. Но, наконец, она прижалась лопатками к стене, до боли в пальцах стискивая воротник у шеи. Длинно втянула носом воздух, закусила губу, сдвинулась влево, заглядывая в проём и…

— Вы издеваетесь?! — выдохнула Арьере, прежде чем догадалась отвернуться.

Потом-то, конечно, не только отвернулась, но и отпрыгнула, едва ногу не подвернув, схватившись за плющ.

— Ты что тут делаешь? — рявкнул изнутри дома Доусен.

— Гуляю я! — отозвалась Тиль, морщась и зачем-то закрывая ладонью глаза, хотя ничего такого она видеть уже не могла.

— А мы… тоже гуляем, — отозвался Джерк уже тише и даже с намёком на смущение. — Я и вот… — колонист замялся.

— Алирка, — сообщил кокетливо-тоненький голосок, — меня Алирка звать.

Тильда на это лишь промычала что-то маловразумительное, разглядывая сухие лианы плюща.

* * *

Если кому-то в этом разрушенной зале и было неудобно, так это Арьере. Служаночка деловито оправила фартук с чепчиком, хитровато стрельнула глазками на Доусена, присела перед Тильдой в небрежном книксене и упорхнула довольной птичкой. Джерк же сосредоточенно собственную куртку изучал, держа её за воротник и поворачивая то одной стороной, то другой — что-то колонисту не нравилось.

— Ты бы девушку хоть до дому проводил, — подала голос Тильда, когда молчать совсем уж невмоготу стало.

— Зачем? — ворчливо удивился конюший. — До темноты добежать успеет, а волков у вас тут нету. Она, чай, не благородная дама, по дороге не развалится.

— М-да, учтивый кавалер из тебя вряд ли получится.

Арьере как бы в рассеянности погладила монограмму Крайтов над камином, провела пальцем по изгибам терновника. Ей очень хотелось изучить «герб» тщательно, пощупать со всех сторон, обстучать, а, может, даже и в камин влезть, осмотреть трубу изнутри. Но не при Доусене же активничать! Мало ли что.

— Так ведь не всем же цирлих-минирлих выплясывать, — буркнул колонист, встряхнул куртку и перебросил её через плечо. — А где ты того индюка потеряла?

— Он заболел.

— Эвона! — усмехнулся Джерк. — Неужто это я его так ушиб? Бывает, иной раз и не рассчитаешь силёнок.

— Это ещё кто кого ушиб! — сама не слишком понимая на что, разозлилась Тиль.

Правда, злоба её была совершенно непродуктивной — колонист в ответ лишь усмехнулся так самодовольно, что и без объяснений ясно: он искренне полагает себя победителем и переубедить его нет ни возможности, ни смысла.

— Ну и чего ты во мне дырки сверлишь? — лыбясь во весь свой белоснежный частокол, поинтересовался Доусен. — Ладно, больше и пальчиком не трону родственничка твоего. Хочешь, поклянусь? Или обиделась? Так не с чего же. Эт’ так просто, не всерьёз.

— Ты о чём?

— Так про девчонку же, — колонист ткнул большим пальцем себе за спину. — Про неё говорю: баловство, не всерьёз.

— А почему меня это вообще интересовать должно? — приподняла брови Арьере, наверное, несколько запоздало чувствуя что-то действительно смахивающее на подкрадывающуюся обиду.