Позвонил Георгине. Она была пьяна и пробормотала что-то о двухкамерных стеклопакетах, потом сказала:

– Я в гостиничном номере, смотрю, как горит Багдад. Ты по-прежнему считаешь Тони Блэра душкой-политиком?

Ответил, что позвоню завтра, когда она протрезвеет.

Пятница, 21 марта

По маленькому радиоприемнику в магазине услышал новость: над Кувейтом потерпел катастрофу вертолет, погибло восемь британских и четыре американских военнослужащих.

Спустя несколько секунд позвонила Шарон:

– Если с Тленном что-то случится, они же сообщат ближайшим родственникам?

Заверил, что если Гленна ранят, армейское начальство незамедлительно известит ближайших родственников.

Вечером после работы оказался втянут в ссору между Неттой, Майклом и Роджером Мидлтоном. Похоже, никто не желает взять на себя заботу о беременной Маргаритке и будущем ребенке. Все трое винят меня в том, что я испортил им жизнь. Чуть не дал слабину и не предложил Маргаритке пожить у меня на Крысиной верфи, но, слава богу, удержался.

Поднялся наверх к Маргаритке. На цыпочках, чтобы не потревожить ее. Она сидела в кровати, поедала органический шоколадный батончик, листала журнал «Хелло!» и вполглаза смотрела по переносному телевизору кадры «Шока и трепета».

Я сказал, что мне жаль детей в Багдаде, а Маргаритка ответила:

– Не поддавайся, Адриан. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Они еще будут нам благодарны, когда пойдут голосовать на избирательные участки, как при нормальной демократии.

Поинтересовался ее самочувствием.

– Ужасно, – пожаловалась она, – но у мамы все беременности протекали тяжело.

Спросил, показалась ли она врачу.

– В этом нет необходимости, – отмахнулась Маргаритка.

Тут вошла Нетта:

– Беременность – не болезнь, а совершенно естественное состояние организма. Это вы, мужчины, решили, что ее следует лечить.

Мне стало ясно, что Маргаритка не сказала родителям о подозрении на выкидыш.

Я пробыл еще час, но поспешил удалиться, когда Маргаритка завела воображаемый разговор с ребенком, находящимся в ее чреве. Я был совсем не против, что она разговаривает с малышом, но его «ответы» меня напугали.

Электронное письмо от Георгины.

Извини, никак не могу опомниться из-за этой войны. Я вне себя оттого, что Британия замешана в таком грязном деле. Вчера участвовала в гигантском марше протеста – приятно все-таки находиться среди несметного числа людей, чувствующих то же, что и ты. Ты не изменил своего мнения после начала бомбардировок? Пожалуйста, скажи «да», потому что я тебя люблю. Позвони мне завтра на Болдуин-стрит.

В десять часов вечера мистер Блэр выступил с обращением к нации. Судя по его тону, он прекрасно понимал значимость исторического момента. Премьер-министр призвал британский народ «быть единым в мыслях и молитвах, обращенных к нашим вооруженным силам». Адресуясь к иракцам, он заявил: «Наш враг – не вы, а ваши жестокие правители».

Его искренность пробрала меня до самых печенок. Страна должна сплотиться и поддержать нашего лидера в этот час испытаний.

Суббота, 22 марта

Спросил мистера Карлтон-Хейеса, можно ли мне уйти пораньше, чтобы встретить крысолова.

– У вас дом прямо как в романах Диккенса, это чудесно, друг мой.

Ничего подобного, возразил я, мое жилище выдвинули на премию «Лучшее использование бывших производственных помещений», а потому меньше всего я ожидал, что оно кишит крысами.

Мистер Карлтон-Хейес вздернул бровь:

– А по адресу разве нельзя было догадаться?

Решив быть как можно любезнее с крысоловом, я назвал его истребителем грызунов, но он ответил с неожиданно великосветским выговором:

– Я не склонен к словесным изыскам и зову себя просто крысоловом.

Предложил ему кофе, он поинтересовался сортом. Гватемальский «Фэр трейд» средней прожарки, сообщил я, в ответ он едва заметно улыбнулся, то ли благосклонно, то ли – что более вероятно – насмехаясь над тупицей, который выбрал такую дрянь.

Крысолов обнаружил крысиные экскременты под кухонными шкафами и за панелью в ванной, весь футон был помечен крысиной мочой. Я потребовал уничтожить всех этих животных и удалить их следы. Крысолов сказал, что расставит ловушки и вернется через десять дней.

Пока он расставлял крысоловки, наш разговор каким-то образом перекинулся на женщин, и я рассказал ему о своих катастрофических отношениях с Маргариткой. Крысолов посочувствовал и поведал, что некогда был одним из самых преуспевающих бухгалтеров в Восточном Мидлендсе, пока клиентка по имени Соня не попортила ему нервы вкупе с репутацией и не вынудила заняться отловом крыс.

Позвонил Георгине. Она ответила после первого же гудка.

– Ты переменил свое мнение о войне? – спросила она, даже не поздоровавшись.

Ответил, что нет и по-прежнему поддерживаю мистера Блэра.

– А ты видел фотографию восьмилетнего Али? – взвилась она. – Которому оторвало руки и ноги твоей долбаной бомбой?

– Да, но…

– Не звони, не пиши, не шли факсов, не заходи и не пытайся связаться со мной! – заорала Георгина. – Я просила тебя сделать выбор между мной и Тони Блэром, и ты выбрал его. Прощай.

Воскресенье, 23 марта

Отцу сделали операцию. Лежит в палате и жалуется, что медсестры отказываются втолкнуть его кровать в лифт, спуститься на шесть этажей и выволочь кровать на улицу, чтобы он мог выкурить сигаретку.

Принес ему гроздь винограда. А надо было упаковку никотинового пластыря. Исправлю упущение завтра.

Понедельник, 24 марта

Написал Джеффу Хуну

Мистеру Хуну,

члену парламента

Министерство обороны

Военное управление

Уайтхолл

Лондон

Апартаменты 4

Старый аккумуляторный завод

Крысиная верфь

Гранд-Юнион-канал

Лестер

24 марта 2003 г.

Уважаемый мистер Хун.

Прошу прощения, что пишу Вам в столь напряженное время. Я отец рядового Гленна Ботта-Моула из полка «Лестершир Фокс», который в настоящее время расквартирован в Кувейте.

Гленн очень незрелый семнадцатилетний юноша, а его неуклюжесть давно стала семейной легендой. 18 апреля сего года он отмечает свой восемнадцатый день рождения, и потому его могут отправить в зону боевых действий в Ирак.

Я опасаюсь, что Гленн может представлять опасность для себя и других солдат в критической ситуации, и, со всем уважением, я прошу Вас поставить в известность его старших офицеров о неприспособленности мальчика к выполнению солдатских обязанностей на поле боя.