– Ты переехал?

– Что? А, нет. Просто та группа распалась. – Боб пожал плечами. – Так бывает иногда.

– Не сомневаюсь.

– Только, знаешь ли… Все равно немного обидно, поскольку это произошло совершенно внезапно. Понимаешь?

Хоппер окинул взглядом комнату, но по-прежнему не заметил ни Лероя, ни Линкольна. Он повернулся к Бобу, прислушиваясь к нему вполуха.

– Внезапно?

– Ну да, – ответил Боб. Он протянул руку и взял со стола еще один пакетик сливок, затем разорвал его зубами и высыпал белый порошок в свой кофе. – Наш координатор просто не пришел. В смысле, вообще перестал ходить. Не оставлял сообщений, не переносил встреч. Просто исчез, и все. Никто его больше не видел. – Помолчав, Боб покачал головой: – Было реально обидно. Сэм был хорошим координатором. Даже одним из лучших.

Хоппер замер, не донеся кофе до рта.

– Сэм?

– Ага, Сэм Барретт. Знаешь его?

Хоппер глотнул кофе.

Сэм Баррет. Руководитель группы поддержки.

Вторая жертва.

Хоппер не стал ничего отвечать.

– Что ж, надеюсь с ним все в порядке, где бы он ни был. – Боб покачал головой и допил кофе. – Он был одним из нас и страдал так же, как мы. Понимаешь, о чем я? Ладно, прости, я сегодня что-то увлекся кофе. Надо посетить уборную.

Хоппер кивнул Бобу, потом смотрел, как ветеран ставит свою чашку с блюдцем на край сервировочного стола и идет в туалет.

Сэм Барретт.

Конечно, Хоппер уже знал, что существует какая-то связь между «Гадюками», Святым Иоанном и карточными убийствами, но услышать это имя от кого-то другого – не связанного ни с бандами, ни с расследованием убийств – было жутковато. Хоппер похолодел еще больше.

В этот момент рядом возник Лерой. Хоппер со стуком поставил чашку и блюдце на стол. Затем закрыл глаза, пытаясь побороть гнев, но он все равно разгорался где-то внутри.

Хватит!

Он толкнул Лероя в сторону, навалился на него и прижал к штабелю из гимнастических коней.

– Что это за херня, Лерой? – зашипел он ему в ухо, стиснув зубы. – Какого черта здесь нужно Святому Иоанну? Он набирает людей из групп поддержки? Пожалуйста, скажи мне, что я ошибаюсь. Потому что если это так и он охотится на уязвимых – людей вроде этих ветеранов – то, клянусь, я…

– Эй, чувак, успокойся!

Вздрогнув, Лерой оттолкнул Хоппера.

– Нет, я не успокоюсь, – сказал Хоппер. – Что задумали «Гадюки», Лерой? Ты пришел к нам с некой информацией, говорил, что тебе нужна защита, но как только жизнь наладилась, информация куда-то испарилась, да?

Лерой поправил футболку и оглядел зал. Никто не обращал на них внимания. Ветераны вновь рассаживались по стульям.

– Хоппер, ты остынешь, нет? Надо быть осторожнее, оʼкей? Мы ведь заодно, ты не забыл?

Хоппер сузил глаза. Лерой посмотрел в них, затем отвел взгляд.

Хоппер видел его насквозь. За годы работы в полиции он успел навидаться всякого.

– Что-то ты не договариваешь, Лерой…

– Все норм?

Хоппер обернулся и увидел приближавшегося Линкольна. Лерой оттолкнул от себя Хоппера.

– Да, нормально, – ответил он.

Линкольн посмотрел на них обоих, затем указал большим пальцем себе за плечо.

– Только что звонил. Святой хочет, чтобы мы вернулись.

– Что? Почему? – спросил Лерой.

– Святой не объясняет, почему, Лерой. И он знает, что я никогда об этом не спрашиваю. Он приказывает, мы едем.

Не сказав больше ни слова, Линкольн развернулся и пошел прочь. Хоппер повернулся к Лерою, но он прошел мимо, следуя за своим товарищем из «Гадюк».

Хоппер пошел из спортзала, миновав Джорджа, выходившего из туалета. Тот остановился посреди зала.

– Эй, Джим, все в порядке? Мы собираемся продолжить, но если ты хочешь уйти, то…

– Извини, Джордж, мне, правда, пора идти, – ответил Хоппер, поворачиваясь и направляясь к главным дверям. – Но спасибо. Вы мне здорово помогли, серьезно.

Снаружи уже ждала машина. Лерой слегка нажал на акселератор. Увидев, что впереди сел Линкольн, Хоппер забрался на заднее сиденье, захлопнул дверь и прижался к спинке, когда Лерой резко газанул с места.

26 декабря 1984 года

Лесной домик Хоппера

г. Хоукинс, штат Индиана

Хоппер встал из-за красного стола и стал разминать ноги, расхаживая между столом и кухонной стойкой. Он отер лицо и провел рукой по волосам, затем остановился спиной к Оди.

Не желая, чтобы она видела выражение его лица, он снова потер лицо и посмотрел в кухонное окно. В стекле он видел смутное свое отражение, а позади него – Оди.

Группа поддержки ветеранов Вьетнама – он уже забыл про нее. Впрочем, не совсем забыл, скорее научился за эти годы отделять воспоминания и помещать их в глубокие задворки своего сознания. Они не были забыты, скорее находились в спящем состоянии.

До сегодняшнего вечера. Вернее, до того момента, когда история Хоппера добралась до эпизода посещения группы поддержки вместе с Лероем и Линкольном.

Хоппера это удивило – так же как удивили испытываемые чувства об этом воспоминании, вернее, глубина этих чувств. Он понимал – возможно, немного запоздало, – что приближается эта часть истории, но не придавал ей особого значения, пока не начал рассказывать ее Оди.

Конечно, он не вдавался в подробности того, что сказал на собрании. Он чувствовал, что возбудил любопытство Оди, когда она поняла, о чем идет речь, но резко заставил себя остановиться. Он не собирался рассказывать о Вьетнаме. Они уже об этом договорились. Эта история только о Нью-Йорке.

Но тот факт, что эти две истории – и два совершенно разных места действия – вдруг пересеклись, несколько обескуражил Хоппера. Он даже почувствовал себя дураком.

Конечно же, они не могли не пересечься.

– Все в порядке?

Хоппер вздохнул и повернулся обратно, облокотившись о кухонную стойку. Затем посмотрел на сидящую Оди.

– Да, все в порядке. Ты сама как себя чувствуешь? Это очень длинная история, прости… Помни, что мы можем остановиться в любой момент.

Нахмурившись, Оди покачала головой.

– Ты, кажется, устал.

Хоппер рассмеялся и снова потер себе лицо.

– Не настолько сильно, чтобы это нельзя было исправить с помощью кофе.

С этими словами он хлопнул обеими руками по кухонной столешнице и принялся готовить свежее варево. Оди молчала несколько минут, затем заговорила снова.