Первый раз с обыском пришли в 1989 году. Но оружия не нашли. Отец Михаила сказал, что его украли, пока семья отдыхала на даче. Никто ему не поверил, но вскрывать камин и полы не стали, хотя металлоискателем прощупали все, включая стены и потолок. За отцом и квартирой было установлено наблюдение. Михаил сам предложил отцу свою помощь, и тот отдал ему копии секретных документов и именные вещи. «Запомни, мой мальчик, оригиналов нет. Я отдаю тебе копии. Вот только оружие настоящее, не поддельное, – пошутил он, – я подвергаю тебя ужасной опасности, будь осторожен, береги себя. Если со мной что-то случится, спрячь все это. Что делать с бумагами, сам решишь, когда их прочитаешь. Память у тебя отменная, все и так запомнишь, так что береги голову, а не бумаги. А станет совсем плохо, отдай им все, жизнь дороже. Да и знаешь, я думаю, сейчас вряд ли уже что-либо исправишь. И все же чем черт не шутит». Он понимал, что не следует подвергать сына опасности, но положиться на кого-то другого не мог. Так бывает. И именно этот случай бывает самым надежным. Он умышленно вложил в голову некоторые сомнения, чтобы не связывать его с бумагами подобием клятвенного обязательства. Все должно было делаться по обстоятельствам.

Михаил понимал, что оригиналы тоже существуют, но где они спрятаны, он не знал.

Сейчас все это лежало перед Михаилом из прошлого времени, рядом с большой черной сумкой, водруженной на стол, которую он использовал вместо подушки. И от всего этого добра надо было как-то избавиться. Спрятать. С этой мыслью он и заснул. А когда проснулся, тотчас вслух произнес: «Но где?» Дальнейшую комбинацию он проигрывал уже мысленно. «В квартире на Мойке? Абсурд. Здесь, в дворницкой? Это уже более реально. Ну а если… Мало ли что, кого он тогда подведет? Кого подвергнет опасности? Марину. Нет, этого делать нельзя, решил Михаил. Это непорядочно. А что если рядом с квартирой? Точно, большая гранитная плита перед входом в квартиру из парадного подъезда не закреплена. Все потому, что под ней не закреплены кирпичи. А кирпичи, в свою очередь, уложены на цементное основание, которое превратилось в пыль. Чтобы все исправить, всего-то и надо три килограмма цемента да ведро песка из песочницы.

Спустя пару часов гранитная плита лежала на плотном основании, ничем не отличаясь от своих соседей, и проблема с опасными предметами была решена. Все было надежно замуровано в старинном полу перед самым входом в квартиру. Для верности он хотел вымыть пол во всей парадной, но вовремя одумался – в парадных давно уже ничего не мыли, это бы точно вызвало подозрение. Поэтому Михаил взял швабру и равномерно раздул ею пыль по всему полу. Теперь уже и плитка-тайник не выделялась на фоне остальных. Он вынес остатки песка, мусор, обломки кирпича, извлеченные из-под гранитной плиты, в подвал, там такого добра было много, после чего вернулся в квартиру. В это время снова раздался телефонный звонок. Он машинально схватил трубку.

– Михаил, привет. Это Марина. Будь дома и, пожалуйста, никуда не уезжай. Как хорошо, что я тебя застала. Я скоро приеду. Надо поговорить.

Звонок был полной неожиданностью для него. Что ни говори, а знакомому голосу Михаил был рад. Не понимая смысла ее скороговорки, он интуитивно произнес:

– Хорошо.

Она повесила трубку. Что это? Провокация? Чья-то просьба? Известие? Гадать Михаил не стал. Он решил подождать. Время покажет. А время показывало пять часов вечера. Вот и пролетел день. Вчера он был бесконечным, а сегодня невероятно коротким, словно какой-то шутник взял и перевел стрелки на пять-шесть часов вперед.

Она приехала одна. От нее приятно пахло дорогими духами. Легкая кофточка на одной пуговке скрывала разве что ее красивую грудь. Голая талия, джинсы в обтяжку, туфли на высоком каблуке – вот и весь внешний вид. Почти весь. Ее лицо и волосы были удивительно красивыми. Да что там говорить, в убогую дворницкую вошла ослепительно красивая молодая женщина, удивительно похожая на леди Ди.

– Привет, – сказала она спокойно и очень доброжелательно.

– Здравствуйте, Марина, вы всегда были неотразимы, но сегодня вас даже не с кем сравнить, разве что с женой принца Чарлза.

– Михаил, мне казалось, что мы уже перешли на «ты».

– Подданные всегда обращаются к своей королеве только на «вы».

– У вас уже есть своя королева.

– Несомненно, но я имел в виду вселенский масштаб.

– Приятно, – сказала она просто и мило улыбнулась. – Приглашаю в мое кафе. Там обо всем и поговорим. Только вчера я сделала новую прическу, и уже третий человек говорит мне, что я стала похожа на принцессу Диану. Надо будет поменять имидж.

– Не надо.

– Правда нравится?

– Очень, – увидев, как Марина по-кошачьи стрельнула глазами, Михаил сразу же решил поменять тему: – Как вы узнали, что я здесь?

– Сегодня у меня была Юля. Она сказала, что вчера ты уехал с Просвещения. А где тебе еще быть, как не здесь? Позвонила наудачу и надо же – застала дома.

Они вышли на набережную, сели в ее иномарку с четырьмя кольцами на решетке радиатора и поехали на Фурштатскую.

– Марина, давайте договоримся сразу же: никаких сюрпризов и никаких неожиданных встреч.

– Конечно. Мы посидим в кафе, поговорим тет-а-тет, и я отвезу тебя обратно. И все же, Михаил, давай на «ты».

– Договорились.

Скорее всего, она предварительно позвонила в кафе. Их уже ждали. Столик был сервирован на двоих. Буквально через пару минут на нем стали появляться закуски, вино и напитки. Марина уже знала, что, кроме сухого красного вина в мизерном количестве, Михаил ничего не пьет. О том, что армянский бизнесмен усиленно пытается приучить русского юриста к хорошему коньяку, она не подозревала. Михаил с ужасом подумал о том, что бутылка итальянского вина «Вальпаличелло» стоит немалых денег.

– Марина, у меня финансовый кризис. Я воспитан в то время, когда угощение за счет дамы считалось дурным тоном. Думаю, это и сейчас унизительно для мужчины. Я себя чувствую очень неловко. Давай ограничимся только тем, что уже стоит на столе. На это, я думаю, у меня денег хватит.

– Михаил, не дури. Ты не на свидании. В прошлый раз, на дне рождения Юли, ты же не собирался оплачивать банкет? Или ты хочешь за мной приударить? – пошутила Марина. – Это кафе мое, мы люди свои, и не надо комплексов. Лучше поговорим о чем-нибудь приятном.

– Или неприятном.

– Все зависит от твоего настроения.

– Марина, а где Андрей?

– А что, без посторонних мы уже и встретиться не можем?

– По делу можем.

– Я знаю, что произошло тринадцатого мая. Сказать по правде, я чувствую свою вину и хочу ее хоть как-то загладить. Для этого и пригласила сюда. Если бы я не пришла тогда к Лизе и не передала то дурацкое письмо, может быть, ничего бы и не было.

– В истории нет сослагательного наклонения. Что произошло, то произошло. Это уже свершившийся факт. Во всяком случае, благодаря тому письму Василий остался жив.