Плевуны?

Отпечатки от четырех конечностей, так… ну и расставлены широко. И у той твари как раз так и было, я же не зря ее первым делом с четвероногим пауком сравнил. Странная башка со здоровенной зубастой пастью и четыре ноги коленями вверх. Оно, очень даже похоже. Плевун.

И куда следы ведут и откуда?

Тварь вдоль забора чесала, в сторону ворот… и в ворота следы заворачивают. Пошел по ним до этих самых ворот, от которых только два бетонных столба с ржавыми петлями остались, заглянул на территорию завода.

Тут снега побольше, особенно у забора и стен, но в остальном такая же разруха, как и в поселке, все ободрано, что можно было ободрать. И тоже никаких зарослей, ничего северного. Следы за цех ведут. А заехать сюда не получится, тут все каким-то металлоломом завалено. Если проверять, то пешком. А проверять придется.

— Что там? — спросила рация голосом Дмитрия.

— Одна тварь тут точно была, ушла на территорию. Давно, вчера еще, наверное, следы старые.

Где одна, там и больше вообще-то. Опять за «ауровизор», осмотр всех окон… нет, не светится нигде.

— Дмитрий, Саня, давайте ко мне, — взялся я раздавать приказы. — Мила, ты за руль. Отъезжаешь назад метров на сто, встаешь прямо посреди поля. Так, чтобы к тебе ни с одной стороны не подобраться. В машине запираешься, наружу не выходишь, двигатель не глушишь, держишь связь. Головой крути на триста шестьдесят, твое дело еще и подступы к заводу контролировать. Как поняла?

— Да поняла я, поняла.

Не по уставу ответила, ну так и ладно. От Сани уставного тоже не дождешься, никакой культуры радиообмена.

Дмитрий с Саней подошли, присели рядом.

— Сань, проверь.

Тот опять навелся своим хитрым прибором, больше похожим на антикварную мухобойку, помолчал, затем выдал:

— Неактивно там сейчас. «Колодец», наверное.

— Что за «колодец»? — спросил Дмитрий.

В отличие от меня, общавшегося с Диего, Дмитрий к охоте на тварей отношения имел мало, так что не в курсе.

— Твари Стужи сами так далеко от границы с Севером не забредают, — взялся по-быстрому объяснять Саня. — Им незачем. Охотиться и там можно, поближе. А вот во время магических штормов разбрасываются такие точки, где они то ли зарождаются, то ли через них телепортируются. Шторм уже прошел давно, а твари из такого «колодца» все равно лезут время от времени.

— И здесь такая?

— Похоже. Но сейчас не активна. Или уже неактивная, «колодцы» гаснут со временем.

— А когда активна?

— Ночью обычно.

— Но только если твари тут уже есть, то они в любое время кинуться могут, — дополнил я. — Они как раз никуда не исчезают. Территорию проверять придется. Сань, ты сам «колодец» найти сможешь?

— Черт его знает, — задумчиво покачал головой чародей. — Его сейчас размыть может. А бомба у нас одна.

Бомба — это алхимический выжигающий заряд вроде тех, которые используются против снежных червей, но куда больше. Выжигает все к чертовой матери в радиусе двадцати метров. Кирпич даже плавит. Такие «колодцы» уничтожает на корню, огонь Тьме и Стуже первый враг, главное — точку для закладки найти и сделать все правильно. Дорогая игрушка, к слову, потому и выдают под расписку.

— Ну пошли, погуляем, — сказал я, поднимаясь с колена. — Держимся кучей, тут обстрела не ожидается, — добавил я уже для Дмитрия, у которого старые привычки продолжали себя проявлять. — И на зажигательные переходим, — и на этих словах заменил магазин в дробовике.

Остальные последовали моему примеру. Даже Саня, у которого дробовика нет, но есть «супер редхоук» четыреста пятьдесят четвертого, на всякий случай, в дополнение к магии. Вот и он патроны в барабане сменил.

Ну да, это стекольный, вон табличка на конторе. У забора гараж с полудюжиной ворот, перед ним два остова грузовиков, ржавых и беспощадно разобранных, дальше явно бывшие склады, перед нами цех, большой, бетон, ржавое железо, силикатный кирпич, левей большой навес, под которым закаменелые груды сероватого песка. Вот песок никто не мародерил.

Чисто, чисто тут… с тем же Рудным не сравнить, в котором на каждом углу какая-то дрянь. Вот что значит и от Севера далеко, и от болот, и от старых шахт.

Снег с тихим скрипом уминается под ногами, идти все же не очень. Но если мы собираемся помещения зачищать, то снегоступы только помеха.

А следы плевуна между гаражом и цехом тянутся, почти под самой стеной этого самого цеха. И в цех как раз и заворачивают, в большие железные раздвижные ворота, наполовину открытые. Ближняя створка сорвана со стены вместе с рельсом, осела, так что приоткрыты они теперь всегда. В цеху полумрак, скорей даже темно, что странно. Вон какой ряд окон под потолком идет, в них даже стекол нет, а темно. Плохой признак, к слову.

— Очки, — скомандовал я и сам полез за своими в подсумок.

Очки с виду даже обычные, но на стальной оправе рунами записано заклятие «Кошачьего глаза». Изображение получается черно-белым, как в старом кино, зато в темноте видишь почти как днем. У Дмитрия они вида «тактического», а у меня еще и на вид обычные, на манер хипстерских, так что надевать где угодно можешь, и никто пальцем у виска не покрутит. Ну а Саня в своих «стимпанковских», нам таких не надеть — таланта нет, природных способностей.

— Мила, как слышишь, прием?

— Слышу.

— Связь может нарушиться, заходим в цех, так что не удивляйся.

— Осторожно давайте.

— Мы всегда осторожные.

Как бы доказывая это, вытащил «ауровизор», начал постепенно проверять цех. Ничего. Но следы вели сюда. Может, с другой стороны тварь выбралась? Возможно, и так, Но цех вообще плохо просматривается. Может где угодно прятаться.

— Сань, ты своей шайтан-трубой тут не взорви нас всех, — предупредил я на всякий случай, но Саня уже сменил оружие на «дырокол», им самим доработанный.

Трубу эту я уже несколько раз в действии видел, бабахает как гранатомет, да еще и с самонаведением, в замкнутом пространстве применять — мысль очень оригинальная, но неудачная.

Я включил ЛЦУ, чуть поводил лучом по стене, словно привыкая к движению пятна, затем спросил:

— Сань, огнемет когда сделаешь? Обещал же.

Саня зашипел сквозь сжатые зубы. Потом сказал все же:

— Глушитель сделал? Вот и радуйся.

Я вздохнул скорбно:

— Не могу. Огнемет еще хочу. Нет иначе радости.

— Хочется — перехочется. Все равно же продавать не будем.

Не будем, конечно. Но пригодился бы.

— Лентяй, — все, что сказал я в ответ.

Слева у стены какие-то верстаки, шкафы и прочее, ржавое и грязное, потому что льет через дырявую крышу сюда уже который год, справа тянется бесконечная линия огромных ржавых машин. Конвейер, какие-то ванны, что-то еще — я все равно опознать не могу. И большой тут цех. И гулкий. Идем вроде тихо, а от шагов чуть ли не эхо.