— По крайней мере, я надеюсь, что он хорошо с тобой обращался, — говорит она, и я киваю, чувствуя, что тоже начинаю плакать. — Я сказала ему, что, если он переспит с тобой и кончит так же быстро, как в горячей ванне, ты никогда его не выберешь, и он навсегда останется один.

Смех вырывается у меня из груди, когда Крид хмурится и закатывает глаза.

— Да будет тебе известно, я заставил её кончить прежде, чем кончил сам. Держу пари, ты никогда не доводила девушку до оргазма.

— Вы, ребята, определённо близнецы, — выдыхаю я от смущения. — Чертовски грубо, и я люблю вас обоих за это.

— Неважно. Если я не могу заполучить тебя, Марни, тогда ты знаешь, что я — команда Крида до конца. Просто брось этих других придурков и выйди замуж за Кэботов. Моя мама уже любит тебя.

На сердце у меня легко и головокружительно, и в то же время тяжело и больно одновременно.

Просто брось их, говорит она.

Но это не так просто; так никогда не бывает.

Глава 19

Зимние каникулы кажутся такими долгими без моих друзей. Они становятся для меня второй семьёй, и я уже мечтаю о ещё одном групповом празднике, подобном тому, который мы устроили на мой день рождения в боулинге. Я пишу парням каждый день, включая Миранду, Лиззи и Эндрю, и пытаюсь найти какой-нибудь способ сказать своему отцу, что у меня наконец-то появился парень.

Или… вообще-то, пять парней.

Однако он кажется намного больнее, чем раньше, и я боюсь вывести его из себя, поэтому поступаю трусливо и ничего не говорю. По крайней мере, не сейчас. Я знаю, что не смогу вечно скрывать свои отношения, но, по крайней мере, в течение этих двух недель я просто наслаждаюсь его обществом. Эти маленькие моменты — играть с ним в видеоигры в гостиной, слушать, как он читает вслух «Ночь перед Рождеством», и вместе печь рождественское печенье — это то, что я запомню на всю оставшуюся жизнь.

«Уже скучаю по твоему телу», — отправляет Крид в канун Рождества, и я прикусываю губу, выключая экран телефона, пока у нас с папой не наступил один из тех неловких моментов чтения смс через плечо.

— Во сколько придёт твой друг? — спрашивает он, и затем мы оба замираем, когда раздаётся стук в дверь. Я открываю её и вижу Виндзора, закутанного в блестящее пальто с меховой оторочкой, с ухмылкой на лице, в одной руке он тащит чемодан, через противоположное плечо перекинута спортивная сумка.

— Входите, ваше величество, — мурлычу я (или, по крайней мере, пытаюсь, у меня это плохо получается), открывая дверь и жестом приглашая его в дом. У меня был всего один день с ребятами до начала каникул, так что я всё ещё не совсем уверена, как они все относятся к сексу. Это нечасто встречается в текстах.

— Что ж, спасибо, миледи, — с улыбкой говорит Виндзор, входя в дом и позволяя папе взять его чемодан на колёсиках. Он настаивает на том, чтобы самому перенести спортивную сумку. Может быть, он видит, каким слабым становится Чарли? Моё сердце сжимается, и я проглатываю комок в горле.

— Лучше бы это была отделка искусственным мехом, — говорю я ему, указывая на его куртку, и он улыбается.

— Дама в Париже сказала, что это мех енота. Она заверила меня, что не стреляла этой бедняжке в голову или что-то в этом роде. — Он подмигивает мне и ставит свою сумку на пол рядом с диваном. Я бы предложила ему комнату для гостей… если бы она у нас была. Но нет. Извините. Но у нас есть этот чудесный диван и несколько дополнительных одеял. С сияющей белыми огнями рождественской ёлкой и потрескивающим в камине огнём здесь на самом деле чертовски уютно. — Почти уверен, что это было дорожно-транспортное происшествие.

Я закатываю глаза, но, как это часто бывает с Виндзором Йорком, понятия не имею, шутит он или нет.

— Яблочный сидр? — спрашивает папа, и Виндзор наклоняет голову, протягивая руку, чтобы снять шапку и взъерошить свои рыжие волосы.

— Я бы с удовольствием, мистер Рид, спасибо вам.

— Как у вас всё прошло с вашим Гостевым Клубом? — спрашивает папа, проходя на кухню, и я бросаю взгляд на Виндзора. Если судить по блеску в его карих глазах, он находит всё это забавным.

— Фантастически, сэр.

— Хорошо, хорошо.

Некоторое время мы слышим, как папа возится на кухне, прежде чем из динамиков раздаётся тихая рождественская музыка, даря нам минутку уединения в маленьком домике.

— Я пришёл с подарками, — говорит Виндзор, снимая куртку и указывая на огромную спортивную сумку. — На этот раз ничего столь экстравагантного, как машина, поскольку я не хочу ставить вас в неловкое положение, но я надеюсь, вам понравится то, что я выбрал.

— Если в одной из этих коробок окажутся кружевные трусики, и я открою их перед своим папой, клянусь снежками Фрости, я убью тебя.

Виндзор хихикает и подходит ко мне, обхватывая пальцами мои плечи и заглядывая мне в глаза.

— С какой стати я должен дарить тебе кружевные трусики в присутствии твоего отца? — спрашивает он, наклоняясь и запечатлевая на моих губах самый нежный, легчайший поцелуй. Это тоже похоже на поддразнивание, и в конце концов я отталкиваю его от себя, чтобы перевести дыхание. Если его и беспокоит, что я переспала с Кридом, он всё равно не подаёт виду.

— Потому что ты сказал, что собираешься это сделать… когда мы осматривали художественный музей, не меньше. Охранник услышал вас и начал хохотать. Это было чертовски неловко.

— Ну что ж, моя дорогая, — говорит Винд, садясь на диван и скрещивая ноги в коленях. Его ботинки блестят от росы на мокрой траве. Здесь, в Круз-Бэй, снега нет, по крайней мере, так близко к океану. — Это была шутка. Кружевные трусики — это подарок для интимных моментов. — Он лезет в карман и достаёт пару красно-черных кружевных трусиков с крошечными колокольчиками на них и бросает их в мою сторону. Я ловлю их и смотрю на слово, нацарапанное поперёк задницы.

— Непослушная? — спрашиваю я сухим голосом, приподняв одну бровь. Виндзор достаёт ещё одну пару нижнего белья из другого кармана — сколько, чёрт возьми, у него пар?! — и швыряет их тоже в меня. На них изображены ангельские крылья и слово… — Милашка? Серьёзно?

— Я подумал, что позволю тебе выбрать, — шепчет он, когда папа возвращается в комнату, и я быстро засовываю две