– Нравится, – не очень чётко, зажевав последний слог, ответил Хастад.

Он натянул высокий загнутый ворот себе на нос и глубоко с упоением вздохнул.

– Он него пахнет тобой, твоими руками. Мне… мне очень нравится. Кажется, что ты всё время обнимаешь меня, – наконец, подобрал слова он. – Ты будешь обнимать меня, когда я в этом свитере? Я хочу, чтобы твой запах был всегда со мной.

– Конечно, буду, – просияла она и потянулась обнять Хастада, как… – Ой… Ай! – она схватилась за живот.

– Что с тобой? – испугался великан.

– Как больно… А-а-а… – простонала Оля.

Она села на согнутые колени и упёрлась обеими ладонями в пол перед собой. Так и сидела, крепко зажмурив глаза, пока боль не отступила.

Ребёнок в животе бился так, что, казалось, разорвёт Олин живот изнутри, будто надувной шарик.

Это были уже далеко не первые болезненные ощущения от шевелений ребёнка. Но в этот раз заболело так, что выступили слёзы.

– Хола, хочешь, я тебя усыплю? – предложил Хастад. – Во сне будет не так больно.

– Нет… Вроде затихает, – покачала она головой. – Ещё рано… Рано ему появляться. Не сегодня. Сейчас всё пройдёт. Я не хочу спать.

– Давай просто вместе полежим? – не унимался великан. – Дыши глубоко, вот так. Я помогу тебе лечь…

Он обнял свою женщину сзади и погладил её живот. От прикосновений Оле стало даже приятно. Боль притупилась. И вроде бы можно успокоиться и отвлечься, но и Оля, и Хастад знали, что скоро опасность вернётся и будет терзать с ещё большей силой.

«Что ж, – думала Оля. – Вот и приближается мой конец. Хорошо, что я успела оставить после себя память Хастаду и малышу.»

***

Великан и не думал ставить крест на будущем. Он каждый день исчезал на пару часов, чтобы искать на Земле укромный уголок для их нового дома.

Пару месяцев назад он уже нашёл лесную опушку в нескольких сотнях километров от людей. Однако недавние события отодвинули во времени начало строительства.

Место было чудесное, дикое. Вокруг пахло только пробегавшими мимо зверями и лесом.

Хастад несколько раз проверил пространство в радиусе более сотни километров и не обнаружил ни единого следа присутствия людей. Проверил также, чтобы почва под ногами была твёрдая, не болотистая. Чтобы лес был достаточно густой и высокий, чтобы скрыть их будущий дом. Чтобы поблизости был пресный водоём.

Великан потратил несколько дней, чтобы убедиться: это идеально безопасный и подходящий для жизни клочок земли.

Прежде чем сообщить Холе радостную новость, он расчистил место под фундамент, выпилил электропилой яму по периметру и укрыл место будущей стройки тентом.

Даже холод не помешает Хастаду построить дом. Если работать целый день, то можно успеть до рождения ребёнка. Только вот как оставить Холу на целый день? Вдруг ей станет плохо, а его, Хастада, нет рядом?

Решение предложила сама Оля, которая рада была любому поводу отправитсья в родной мир.

Всё просто: Хастад соорудит ей теплушку, а Оля будет рядом, пока великан трудится. И ей полезно дышать по-настоящему чистым свежим воздухом, и Хастаду спокойнее.

***

Спустя неделю Оля, одетая в просторный комбинезон с электро подогревом, сидела под крышей наспех сколоченной беседки и попивала чай из термоса.

Неизвестно, где Хастад раздобыл такой навороченный комбинезон. Может, украл у служащих полярной станции? Вряд ли. Обмундирование было совершенно новое, в запылившемся герметичном пакете.

Тёмно-зелёный комбинезон обтягивал Олин живот, зато в штанинах был настолько просторный, что туда влезло бы ещё пять пар ног. Смешно она, наверное, смотрелась. Правда, тактичный Хастад не стал отпускать шуточек по поводу Олиного внешнего вида. Он был поглощён работой.

Оле надоело сидеть на лавочке, и она принялась вразвалочку расхаживать вокруг стройки. В эти моменты она походила на диковинного пришельца в скафандре, и человека в ней выдавало только открытое лицо.

Комбинезон время от времени сбоил: он то выключал подогрев, то включал так, что становилось горячо. Но Оля не обращала внимания на эти мелочи: главное, что она на Земле и рядом с Хастадом.

Вокруг шумел от ветра лес и изредка были слышны постукивания дятла. Жужжал инструментами Хастад, увлечённый работой. Идеальное место, чтобы напоследок насладиться жизнью.

Здесь Оля даже чувствовала себя лучше, словно родная земля поддерживает, помогает ей.

Оля не верила, что когда-нибудь будет жить в новом доме. Она поддержала идею Хастада, потому что надеялась, что великан позаботится о ребёнке. Они навсегда покинут кошмарный великаний мир и поселятся на Земле. В лесу им будет хорошо.

Да и смотреть, как Хастад с энтузиазмом размешивает в бочке цемент для фундамента, – одно удовольствие. Вот он, в грязном, промокшем и покрывшемся катышками свитере заливает смесь в яму. Вот вытирает рукавом лоб и встряхивает натруженные руки. Такой занятой, целеустремлённый.

Не скажешь, что пару лет назад Хастад был глуповатым дикарём-подростком. Теперь он вырос в умного расчётливого мужчину.

Внешне Хастад тоже изменился. Возмужал, заматерел. Оля перестала замечать его не красоту. Так бывает, когда любишь не за внешность, а за то, что он – это он. Заботливый. Отчаянный. Упрямый. И вообще: почему он казался Оле некрасивым? Просто он другой.

Шрам во всю левую щёку старил великана лет на двадцать. Теперь никто не угадал бы в Хастаде юношу, которому всего шестнадцать или семнадцать лет.

***

Совместное пребывание в лесу пришлось приостановить, когда Хастад залил фундамент. Нужно было четыре недели ждать пока он застынет.

А пока Хастад снова путешествовал в поисках подходящих брёвен для дома. Он таскал их по ночам с лесопилки вручную. Как оказалось, это крайне выматывающее и вредное для здоровья занятие.

Протащить через пространственный портал бревно – всё равно, что взвалить на себя пятерых упитанных человек и переместить их в другой мир. Один такой прыжок – и ты без сил.

Сколько Хастад ни тужился, а больше одного большого бревна в день перетащить не мог.

В хижину он возвращался с больной спиной и трясущимися от перенапряжения руками.

***

Время текло, но вместо активного возведения дома Хастаду пришлось ухаживать за Олей из-за резкого ухудшения её здоровья. Помимо болезненных шевелений малыша в животе, она мучилась одышкой и аритмией. Тело выкидывало каприз за капризом, чем изводило свою хозяйку.

Мечты о скором переселении в новый дом так и остались мечтами. У Хастада попросту не было возможности ни надолго оставить свою женщину, ни перенести её в лес. Прыжок – это всегда встряска. А встряска – это риск потерять Холу и ребёнка.