и грек ослабил хватку, сразу же последовала двойка в голову. Купеческий поединщик и в этот раз не упал, он попробовал поднырнуть под правую руку Рогова, но эта попытка была уже вялой и только открыла затылок борца. Следующая серия ударов направила, наконец, грека в нокаут, а Леонидос что-то в сердцах выкрикнул.

— Так его, Рог, — выкрикнул захмелевший Большой, выглянувший из армейской палатки и сразу же скрылся в ней, а потом уже изнутри послышался громкий голос. — Давай подымайся, Дениска, выпьем за моего кореша.

— Бардак, — сказал Игорь, но улыбнулся от ситуации, уже не обращая внимания на безрассудность поступка Большого.

Может и есть в этом что-то — напиться в компании при торге, чтобы были яркие воспоминания и устройство долгосрочных отношений. Да, нет же — это безрассудство!

Дальше, после поединка, инициативу взял в свои руки Горыня и торг вновь разгорелся, но ненадолго, все позиции были подтверждены. Оставалось только дождаться рабов, и, если будет нужно, сторговать их. После, все, — греки должны будут отправиться восвояси.

Через полчаса привели и бесправных пленников на продажу. Все были голые, чтобы можно было рассмотреть товар лицом. Несмотря на то, что женщин просили не вести, двух молодых девиц, в качестве товара показали во всей красе. Еще и шесть мужчин, трое из которых были лет так тридцати, как по виду, но можно было ошибиться и на пять, а то и десять лет, люди имели вид обреченный, кроме, может двоих из всего числа пленников. Те не поднимали глаз, но спину держали гордо. Был среди рабов и старик, казалось, что пожилой мужчина, смирился и сгорбился, потеряв всякое стремление к воле, но при близком осмотре стало очевидным, что старика скрутила боль, он держался за правый бок и тихо постанывал. Решать судьбы кому жить, кому умереть, если люди не угрожают собственной Игоревой жизни, или поселению, парень еще не был приучен, поэтому решение принял быстрое, обращаясь к главе беглецов:

— Горыня, торгуй всех, за сребра и куницы.

Увидев одобрение во влажных глазах Катерины и кивок Рогова, Солдат растерял всякое сомнение. Может и эмоциональный порыв с далеко идущими последствиями в том, что теперь начнут сотнями везти рабов на поселение, но… Игорь не потерял человечность и приобрел еще баллы к своему авторитету, как лидер. И, как мог бы сказать Большой: «Правильный пацан».

Тут же, сразу за рабами принесли и те товары, которые были куплены. Только их, в отличие от живых людей не стали тащить на гору, а выложили внизу, в метрах пятидесяти от холма. Туда же понесли и товары поселения: пять ковров, ящик портвейна, десять полулитровых банок варенья, десять зажигалок и двадцать коробков спичек, пять стеклянных бокалов и фужеров, сорок шкурок куниц, десять беличьих и лисьих, семь сотен дирхем. Ну и одна шариковая ручка.

Взамен поселение получило: шесть мешков соли, примерно по семь-восемь килограмм, два килограмма черного перца, четыре овцы, шесть амфор оливкового масла, две уксуса, четыре корчаги вина, шесть рулонов разной ткани. Ну, и рабов, которых сразу же накормили и отдали на откуп женщинам во главе с Катериной, но, конечно, под пристальным присмотром мужчин.

По мнению Горыни, торг был очень удачным, часть ткани подходила для парусов, из другой же можно было сшить одежду. В целом получалось, что и эллины и поселенцы считали, что надули друг друга.

— Ну, поторговали, что такого, почему не работаем? — задал вопрос изрядно повеселевший Игорь, обращаясь громко ко всем праздно шатающимся вокруг парням.

— Э, а где Дениска? — из армейской палатки, изрядно шатаясь, вышел Большой.

— Унесли домой твоего греческого друга, — ответил пьяному товарищу Рогов.

Игорь был не совсем справедливым к людям, обвиняя тех в лености и отлынивании от работы, часть девушек, под руководством Алексея Шаца и под непрерывные советы бабы Клавы, даже во время торговф, занимались посадкой картофеля на новой делянке. Да и копался ров у школы, поодаль от места торга.

Вроде бы все нормально, торговля прошла спокойно, но без проблем опять не обошлось, и опять похоть и глупость виной тому. Как только греки отправились к своим кораблям с приобретенными товарами, к Игорю подошел Рыгор.

— Там этот Жора отличился — попользовал девку из беглянок. В целом, ничего, все нормально, но бабы требуют жениться, — сообщил Рыгор очередную совсем не нужную сейчас проблему.

— Значит, женим, или на хрен, на корм рыбам, — зло ответил Игорь, чье настроение опять ушло в минус.

* * *

— Я хочу объявить о ближайших свадьбах, — объявил Игорь собравшимся в армейской палатке молодым людям.

После отъезда греков, Солдат решил заняться сплочением коллектива поселения. Учитывая все любовные страсти, которые бурлили, в том числе и вокруг него, да и внутри самого Игоря, лучшим решением для, как говорил Большой, «веселой перезагрузки», стала коллективная свадьба. Общее гуляние с алкоголем и весельем, песни, общий костер и сытный стол.

Перед Игорем были Света, Степан, рыжая Вика, Жорик, Костя и Оля. По каждому эпизоду межполовых отношений можно было говорить отдельно и по-разному, но и потратить на это часы драгоценного времени, а то и больше, дни, а время ценный ресурс, глава поселения был не намерен.

— Света, ты уже давала свое согласие и я надеюсь, что не изменила решение, — сказал Игорь, улыбнувшись, но поспешил продолжить, не давая возможности своей будущей жене начать дискуссию. — Георгий без претензий и возражений — ты женишься.

— Но… — попытался что-то сказать Жора, однако Игорь не дал ему возможности договорить.

— Нет у тебя никаких «но». Женишься на той женщине, перед которой не удержал свою похотливую натуру, или… — Солдат зло посмотрел на Георгия. — Или лишишься жизни. Больше отпускать тебя, придурка, чтобы привел кого-нибудь в поселение, я не стану.

— А я не против, мне нравится Власта, если придется, то заберу ее и в наше время, — высказался Степан.

Вика молча кивнула в знак того, что и она готова на замужество и, стесняясь, отвернула голову.

— Попрошу Лиду, Витька и кого-нибудь из аборигенов, чтобы организовали торжество, так что готовьтесь, — подвел итоги совещание женихов и невест Солдат и вышел первым из палатки, утянув за собой Свету.

Игорь не только не хотел оставлять свою будущую жену в одиночестве после окончательного решения о свадьбе, но и имел практичные намерения — опробовать те стрелы, которые были куплены у греков. Солдат ни разу не лучник, а Горыня не рассматривал полученные товары, может по причине, что они ему не принадлежат, и сомнения в качестве были. И Солдат спешил уединиться со своей будущей женой,